***
Юскевич вышел из здания нового тайного учреждения, которое находилось сейчас в Смольном институте, и быстрым шагом постарался удалиться как можно дальше от него. Противоречивые чувства просто раздирали его. С одной стороны, он не хотел, чтобы Керенского уничтожили, с другой – опасался его, особенно после того, как тот смог выжить в, казалось бы, безвыходной ситуации.
Ему пришлось на ходу обдумывать свои действия. А что тут думать? Нужно было выполнять полученный приказ, но найти возможность предупредить об этом Пуришкевича.
Хочешь жить, умей вертеться. К сожалению, он не успевал этого сделать. Вместо личной встречи, Юскевич решил написать короткое письмо, быстро набросав примерный текст. «Не могу встретиться лично, но хотел бы вас предупредить, что события развиваются дальше, и ваши усилия не привели к ожидаемому результату. Внимательно следите за новостями, вы поймёте, почему».
Но всё же побоялся доверить письмо почте. К тому же, она работала из рук вон плохо. Дойдя до ближайшего телефона, он заплатил за его пользование и, набрав знакомый номер, тревожно задышал в трубку.
Мимо будки прошла молодая девушка, мельком взглянув на него, она улыбнулась, изогнув гибкий и узкий стан. Но Юскевич был встревожен и не обратил на неё никакого внимания, сейчас ему было не до улыбчивых девушек. Услышав в телефонной трубке знакомый тембр, он ненароком повысил свой голос.
– Владимир Митрофанович! Да, это я! Да, звоню не просто так. Я оказался прав. Да, и вы тоже это поняли, Но министр жив. Да-да, он жив. Это правда, и мне предстоит новое задание. Следите за новостями, вы должны понять. Я не имею возможности говорить с вами долго. Помните о наших условиях, для меня это важно. Иначе я прерву все договорённости. Да, рискую, но коготок и так увяз, а значит, и птичке всей пропасть. Да, вы бы подумали и о себе, всё же бывает. Угрожаю?
Вы что? Как можно? Я не угрожаю, я вас предупреждаю о том, что события принимают исключительно неприятный поворот. Да, и не только для вас, но и для меня. Но я выкручусь, а вот с вами может быть всякое. Задумайтесь, Владимир Митрофанович… – и Юскевич со злостью швырнул трубку на рычаги. Оглянувшись, он никого рядом не увидел. Почта была почти пуста. Лишь в соседней кабинке улыбчивая девушка оживлённо болтала со своей подругой, параллельно строя ему глазки.
– Ну, блин, бабы, – чертыхнулся Юскевич и, водрузив на голову старый потрёпанный котелок, вышел из здания почты, почти сразу же попав под мокрый снег, переходящий в промозглый дождь.
«Мерзкая погода», – подумал он и зашагал в явочный подвал, собирать людей и разрабатывать план нападения на анархистов и Кронштадтский Совет. Как это сделать, пока он абсолютно не знал, но и отказаться от задания не посмел.
Девушка же, дождавшись, когда он отойдёт на значительное расстояние, выпорхнула из помещения и буквально за углом встретила весьма непримечательного типа. Остановившись перед ним, она вкратце пересказала услышанный ею разговор.
– Да, он называл его Владимиром Митрофановичем. Больше никаких имён не называл.
Получив за свои труды двести рублей, она быстро удалилась, а филер побежал представлять доклад своему начальнику. Климович, услышав имя-отчество, быстро прикинул, о ком шла речь. К такому сочетанию подходил только один человек, и был это Пуришкевич.
Старые приятели и друзья-товарищи по монархической организации быстро переобулись, буквально в воздухе, а потому ничего в этом удивительного не было. Климович доложил о полученной информации Керенскому, ожидая от него дальнейших указаний.
