– Доктор, – обратился он к хирургу, который зашил его потрёпанный ударом скальп, – вам и вашей сестре милосердия нужно воздержаться три дня от упоминания того, что я лечусь у вас. Это крайне необходимо.
Тот пожал плечами, а медсестра удивлённо мигнула глазами.
– Мне нужен отдельный угол в любой палате и сестра, персонально закреплённая за мной. Это нужно всего на три дня. Вам заплатят за молчание, но никто не должен об этом узнать. Вы получите солидную премию, в противном случае, революция вас не пощадит.
Сестра недоумённо переглянулась с доктором.
– Да, вы поневоле влезли в политические дрязги, и теперь вам выгоднее будет придерживаться полного молчания. Как говорится, молчание – золото, а болтовня – беда. Вы меня понимаете, уважаемый эскулап?
Доктор кивнул, не в силах промолвить и слова.
– Отлично, а теперь попрошу всех оставить меня наедине с доктором.
Медсестра и двое охранников отошли далеко в сторону, оставив Керенского и доктора.
– Доктор, вы видите мои раны?!
Доктор, по фамилии Миргородский, преодолев свои противоречивые эмоции, ответил.
– Да, конечно.
– Они серьёзные?
– Нет. У вас сотрясение мозга средней тяжести. Разорвана кожа на затылке, мы зашили её, ничего страшного. Через пару недель вы забудете об этом.
– Отлично. Тогда, уважаемый доктор, мне очень нужен шрам на лице.
– Что, простите?
– Мне нужна рана на лице, которая позже должна превратиться в шрам, в довольно заметный шрам, и это нужно мне лично.
Миргородский весьма сильно удивился.
– Зачем это вам?
– Вы сможете мне разрезать лицо таким образом, чтобы остался заметный шрам? Глубоко резать не надо, но шрам должен быть отчётливо виден.
– Ммм, – доктор опешил и засомневался, но, в конце концов, ответил, – да, несомненно, смогу.
– Прекрасно, тогда за работу. Разрез нужно сделать сегодня же, чтобы через три дня он немного зажил, и я смог показаться на публике. А то мой затылок никому не интересен. Ведь я публичный человек, моё лицо – мой флаг, и никак иначе. А «раненый в затылок» звучит исключительно пошло.
– Я бы так не сказал.
Керенский поморщился.
– Доктор делайте, что я вам сказал, и оставьте сомнения. Готовьтесь к операции и привлеките всех, кто вам нужен. Вас ждёт награда, скажем, в пять тысяч рублей вам и тысяча вашей сестре милосердия. И, прошу заметить, эта плата, скорее, за молчание, чем за собственно операцию. Вам ясно?
– Ясно, – пожал плечами доктор и подозвал медсестру. – Мария Сергеевна, прошу вас подготовить операционные инструменты, нам предстоит небольшая косметическая операция, о которой никто и никогда не должен будет узнать. О размерах премии за молчание я вам сообщу после неё.
– Да-да, – кивнула сестра и быстро ушла в соседнее помещение.
Через час Керенский с лицом, перевязанным бинтами, был помещён в закуток, специально для него огороженный, возле которого заступил на пост часовой и осталась дежурить медсестра, помогавшая при операции.
Посмотрев на них, Керенский заснул, полностью обессиленный морально и физически.
