КГБ в ООН - страница 31

Один из мужчин за соседним столиком чуть шевельнулся на стуле и продолжал потягивать свой напиток. Эти двое почти все время молчали, и не без причины: им не хотелось своей беседой заглушать разговор за соседним столом – каждое слово, произнесенное Тимсфордом и русским агентом, записывалось на пленку. Мужчина заерзал на стуле из-за того, что магнитофон в пришитом внутри пиджака большом кармане больно давил ему на грудь.

Устинов разъяснил новые «опознавательные сигналы»:

– Отныне, отъехав от пожарного крана на Западной 90-й улице, вы должны пересечь с запада Центральный парк и попасть на Трансверс-роуд, направляясь к югу. Проезжая по Трансверс-роуд, вы заметите справа светофор, приблизительно в ста пятидесяти ярдах от въезда в парк. Смотрите внимательно: на светофоре написан номер двадцать семь. Увидите номер, и взгляните вниз на опору. Если там будет лежать кожура от банана, значит, наш связной вас видел и мы готовы забрать приготовленные материалы. Если не увидите кожуры, не приезжайте в тот вечер на место закладки. Это значит, что что-то не в порядке. Ждите следующей среды или среды еще через неделю. Может быть, я пришлю вам другое письмо за подписью капитана Олсона.

Инженер испытывал искушение предупредить Устинова, что еще одно такое письмо, адресованное домой, может полностью погубить все дело, но потом передумал. ФБР не советовало обсуждать с Устиновым инцидент с женой, вскрывшей письмо, и Тимсфорд решил держать язык за зубами.

15 октября он, согласно новой процедуре, въехал в Центральный парк Нью-Йорка, простояв у пожарного крана положенные пятнадцать минут.

Как и рассказывал советский агент в Вашингтоне, на Трансверс-роуд ровно в ста пятидесяти футах за въездом стоял светофор. Внимательно присмотревшись, Тимсфорд разглядел на столбе номер 27, проставленный транспортным департаментом. У подножия столба валялась банановая кожура.

В тот вечер инженер поехал в Глен-Коув и положил в условное место первую из запрошенных микропленок с данными о прицеле Сперри для бомбометания. Это один из наиболее строго охраняемых военных секретов, «глаз», позволяющий бомбардировщикам наносить удары с гораздо большей точностью, чем при пользовании прицелом Нордена, завоевавшим известность и славу во время Второй мировой войны.

И опять, как и во всех прочих случаях, данные для передачи русским предоставило Тимсфорду ФБР. Их так тщательно обработали, что у русских не было ни малейшей возможности догадаться об искажениях до начала самостоятельной работы над прибором. А начать ее они могли лишь после сбора всех сведений о конструкции деталей прицела для бомбометания. Процедура эта настолько сложна, что на получение всей информации ушли бы годы. Тогда, и только тогда они бы поняли, что янки по старой доброй традиции прокатили их на вороных.

Тимсфорд доставлял дополнительную информацию о прицеле еще трижды – в ноябре и в начале декабря.

После последней закладки, осуществленной 3 декабря, он получил указание раздобыть электронное устройство, применяемое в военных самолетах. Конечно, его не купишь, единственный способ получить его – попросить кого-нибудь вроде Тимсфорда украсть его на заводе.

Инженеру сообщили о желании русских завладеть этим устройством в написанной карандашом записке, вложенной в конверт с деньгами. Конверт он нашел на обычном месте – под ковриком в машине на стоянке у ресторана в Лейк-Саксессе.