– У меня другое предложение, – остановил его Виталик. Мирон вздохнул. Всё-таки хочет уговорить его сдаться… – Попробуем сплавиться по реке.
Кинув быстрый взгляд на чёрную в фиолетовых сумерках реку – по воде плыли коряги, кое-где закручивались медленные, обманчиво неспешные воронки, – Мирон посмотрел на парнишку с каким-то новым восхищением.
– Ты с ума сошел, – выдохнул он. – К тому же, ты не умеешь плавать.
– Поймаем бревно, – взгляд Виталика горел отчаянием обреченного. – Дальше течение сильное, сильнее, чем здесь. Я знаю, мы же оттуда пришли… И от нас этого не ожидают. Они думают, мы попробуем выбраться на плато. Они думают, что утром пустят за нами собак и поисковых дронов.
– Вода ледяная, – заметил Мирон. – Мы окочуримся от переохлаждения.
– Сорок минут, – сказал Виталик. – Может быть, даже час. Столько-то мы продержимся. Затем выберемся, и сразу греться.
– Чем? – почти что взвизгнул Мирон. В стремительно опускающейся тьме и так уже зуб на зуб не попадал. – Чем мы будем греться? Если разведём костёр – оповестим о своём присутствии всю степь…
– Батареи с байка, – сказал Виталик, указывая на развороченный турбо-джет. – Если чуток поколдовать, они будут выделять накопленную энергию в виде тепла.
– Серьёзно?
– Социология – это дополнительный факультет. Я технарь.
– То есть, ты всё-таки гений, – хмыкнул Мирон.
– Только если мой план сработает, – в темноте блеснули на удивление ровные зубы. Виталик улыбался.
Хорошо, – подумал Мирон. – Кризис миновал, значит, выбраться шанс всё-таки есть.
– Когда ты отсылал видео в последний раз? – спросил Мирон.
– Только что. Мы были в прямом эфире, с тех пор, как сбежали из стойбища.
– То есть, вся наша погоня уже есть в Плюсе?
– Да.
– Тебе не в технари нужно было идти, – Мирон сплюнул. На языке всё время ощущался привкус песка. – А в репортёры. Горячие новости каждый день… Если выживешь – подумай об этом.
– Если выживу, – кивнул Виталик. – А пока что нужно заработать как можно больше.
– Мертвецам деньги не нужны.
– По договору мои деньги получит детский дом. Ну тот, где я вырос.
Вода оказалась намного, намного холодней, чем Мирон себе представлял. Ноги свело почти сразу. В животе образовался ледяной колючий ёж, и когда желудок одолевали спазмы, иглы протыкали прямо насквозь.
И тем не менее, Мирон чувствовал извращенное, почти весёлое удовлетворение: если он утонет в этой грёбаной реке, ни Платону, ни Амели, ни тем более Призракам его больше не достать.
Перед тем, как войти в реку, Виталик взбежал по осыпи почти до самого плато, оставляя крупные, хорошо различимые следы.
Умно, – подумал Мирон. – Если кочевники и не поверят, всё равно потратят какое-то время на отработку этой версии.
Потом они минут десять ждали, выбирая более-менее крупное бревно – чтобы Виталику было за что уцепиться.
– Ты охрененно смелый мужик, – сказал Мирон, когда они подошли к кромке воды. – Не умея плавать, ночью, в такую холодрыгу… Твой план – полное безумие.
– Просто я везучий. И ты везучий, Мирон Орловский. Наше помноженное везение должно сработать.
– Я не говорил тебе свою фамилию, – зуб на зуб не попадал, и стоять в ледяной воде становилось всё сложнее. – Только имя.
– Я тебя узнал, – сказал Виталик, провожая взглядом тёмную массу – плавучий островок из собранных водоворотом веток и прочего мусора. – Месяц назад твоё лицо мелькало по всему Плюсу. С пометкой "разыскивается за вознаграждение".
