– Ну, меня-то аппаратурой не напугать, – ворчу я. – Всю сознательную жизнь с ней работаю. – Док, а можно вопрос? Только, чур, ответить честно.
– Ну, если это в моих силах, я отвечу, – кивнул доктор. – Что такое подписка о неразглашении я думаю, рассказывать не надо.
– Не волнуйтесь, – усмехнулся я. – Мне не нужны секреты. Просто я… скажем так, не мог не ощутить вашего особого ко мне отношения. При всей безнадёжности ситуации, вы все равно пытаетесь вытянуть меня с того света. Вернее, не дать туда скатится. Почему? Из-за денег, что перечислил… отец?
– Честно? – хмыкнул док. А потом неожиданно полез во внутренний карман. Достал оттуда небольшой фотоскан. Пятилетняя девчушка с огромными бантами улыбалась и размахивала воздушными шарами. Положив снимок на стол, он протёр очки и сказал. – Есть вещи куда дороже денег. Это моя внучка. Которая жива благодаря вам, Павел Игнатьевич. Вы, быть может, не помните. Это был теракт. Один из многих в вашей жизни и работе. Тогда исламисты захватили аэропорт в Вене. В заложники взяли пассажирский самолёт. В том лайнере летел мой сын с женой. Тогда она ещё только была беременна внучкой. Я был там, Павел. Был в том злосчастном аэропорту и провожал их. Я видел все от начала и до конца. Я видел… они, ведь, уже успели взлететь! Я это точно помню! – док снова судорожно протёр очки. – Взлетели! И никто ничего не смог бы сделать… а потом самолёт неожиданно сел обратно. Я видел, как один парень в военной форме управлял этим самолётом, словно игрушечным дроном! А потом вместе со всеми пошёл на штурм этого самого самолёта. Я тогда спросил командира того отряда, кто посадил самолёт? А он только рассмеялся и сказал всего два слова. Шаха благодарите! И я уверен, Паша, что… благодарить я должен тебя.
Я хмыкнул, неожиданно вспомнив тот самолёт. Исламисты почти успели сбежать! Пришлось взломать программу управления, создать аварийную ситуацию и принудительно сажать самолёт. А потом ещё и двери ребятам открывать, потому что исламисты заблокировались наглухо. Это была не столько боевая операция, сколько битва хакеров.
– Хорошо, док, – кивнул я. – Отправляйте мои данные в НИИ. Если там возьмутся за мою тушку, то… я согласен. Только успеют ли? Раз остались только сутки…
– Успеют! – уверенно закивал док.
– Дайте догадаюсь, – рассмеялся я. – Уже давно отправили?
– Ну, если совсем честно, то я вообще потерял всякую надежду, пока вы, Павел, были в коме, а потому, да! Как только вы пришли в себя, я снял все показания, какие мог, и отправил. Без личных данных, просто под номером. Я надеялся вас уговорить.
Июль 2174
Из кабинета дока я вышел весьма задумчивым и растерянным. На подобный исход разговора я не рассчитывал совершенно. Киберорганика! Это ж приговор на всю жизнь! Это постоянный контроль и… а с другой стороны, только смерть. Отказ почки, воспаление мозга, лёгких или паралич, что лично для меня ещё хуже смерти. Док прав. Мне в данном случае терять нечего. Зато теперь хоть какая-то перспектива есть в моём беспросветном будущем.
И тем неожиданнее оказалась встреча с отцом. Он стоял у окна в моей палате. В синем костюме, при галстуке, с небрежно наброшенным на плечи белым халатом. На лице брезгливое выражение, словно он не лучшей больничной палате, а в бомжатнике находится! Окинув меня взглядом, он кивнул.
– Ну, здравствуй, сын. Вижу, ты пошёл на поправку?
