Та решила не спешить: окинула взглядом комнату и испытала новую волну ностальгии. Тот самый кабинет с рядами бумажных книг, высокими окнами и потайными ходами, который некогда был для девушки запретным царством. Помнится, когда они с Тамирой играли в прятки, это было единственное место, в которое ни одна из них не сумела забраться.
– Ну? – отец вырвал ее из задумчивости.
– Включи изоляцию.
Еве хватило небольшого опыта работы в СБК, чтобы разобраться во всех возможных системах слежения и защиты от него.
Григориус хмыкнул, подошел к столу и силой мысли вызвал голограмму с пультом управления. Один жест и они отрезаны от галактики: снаружи никто ничего не услышит и не рассмотрит, а если в кабинете есть записывающее устройство, оно моментально сгорит.
– Что теперь?
– Мне нужно, чтобы ты оказал услугу.
На этот раз отец все же усмехнулся.
– Тебе? Всесильному агенту СБК? Ты же понимаешь, что…
– Не мне, – прервала его Ева. Она поняла, что больше не боится фамильярничать с отцом. – Человечеству.
На лице мужчины не дрогнуло ни одной мышцы.
– Слушаю.
Девушка извлекла из кармана под бронепластинами неприметный кусочек пластика и передала отцу.
– Здесь все, что тебе нужно.
– У меня нет времени изучать данные из сомнительных источников, – он сделал паузу, акцентируя внимание на своем отношении к дочери. – Перескажи вкратце или считай, что зря проделала такой путь.
Девушка почувствовала укол гнева, но сдержалась. Если на щеках и выступил румянец, то полутьма кабинета все равно его скрыла.
– О нет, на это ты время выделишь. Отвлечешься на пару часов от своих гулянок и окажешь всем нам милость. Даже не думай передавать это своим помощникам – у них и близко не тот уровень допуска.
– Что же ты мне принесла?
– Информацию о массовых похищениях людей.
Ева сделала паузу, но отец промолчал. Вместо ответа он прислонился к столу и скрестил руки на груди. Его лицо почти не изменилось, но, как это ни иронично, столетнего политического опыта мужчине не хватило, чтобы скрыть удивление. Многие в галактике слышали третьесортные теории о массовых исчезновениях, но чиновник, вращающийся в высших кругах правительства, должен был знать гораздо больше. Наверняка отец так или иначе натыкался на эту информацию, но счел ее заговорщической ерундой.
Не дождавшись ответа, Ева продолжила:
– За последние три года пропало почти двадцать миллионов человек.
Отец пожал плечами.
– В галактике нас триллионы.
– Я говорю о массовых случаях. Это тщательно скрывается, но за один день пропадают целые колонии. У нас, у айлири6, даже в Самборе не досчитались четырехсот тысяч колонистов. У таллесианцев7 исчез полноценный военный флот из тридцати кораблей, причем на их же территории. Никаких следов борьбы или сигналов бедствия. Ощущение такое, словно они просто собрали вещи и в один момент улетели прочь. При этом все происходит не только на отдаленных территориях со слабой навигационной сетью, но и посреди освоенных секторов.
Отец потер подбородок, потом лоб, затем помассировал виски.
– Звучит довольно… необычно.
– Нет, хуже, чем необычно. В галактике появился кто-то способный похитить миллион человек без единого выстрела и видимого принуждения. Не знаю, что это за технология, но исчезновения происходят уже давно, а в последнее время – все реже и реже. И это очень плохо.
Отец вскинул брови.
– Поясни?
– Чем меньше исчезновений, тем ближе конец испытаний. И если эта технология – оружие, то наш враг заканчивает пристреливаться и очень скоро может применить его на более крупной цели.
