– Ой, шо ж воны наробылы, и як же цэ воны тэбэ знасильнычалы, та ще удвох, и що ж тэпэр робыты, и як мы будэмо людям у очи дывытыся…
Мужик вступил в борьбу с Владимиром за автоматы. Он непременно пытался ими завладеть. Владимир, захватив оба автомата, один забросил за плечо, а у второго передернул затвор и закричал не своим голосом:
– Стой, стрелять буду. Отпустите, что вы держите солдата, он ничего вам не сделал.
Вмешалась Горпына:
Воны ще ничого нэ зробылы, вы уси нам помишалы, трэба було трохы пизнише прыбигты.
Мужик, который стоял в атакующем положении, только и сказал:
– Замовчы, дура.
Николая отпустили, ему Владимир передал его автомат. Начались мирные переговоры.
Нападающая сторона, по всей вероятности, была предупреждена Горпыной и выработала план действий. А действия их были стремительны, но мало успешны. Селянами выставлялись обвинения в изнасиловании и требования немедленно идти в сельсовет и зарегистрировать брак между Николаем и Горпыной, в противном случае они обратятся в суд и командованию части.
Парни были, конечно, обескуражены таким оборотом дела, хотя и прекрасно понимали, что все подстроено, налицо был сговор родственников Горпыны, которые решили таким способом устроить будущее своей недоразвитой в умственном и социальном плане дочери и племянницы. Наглый шантаж был налицо. Солдаты в разговоре вели себя достаточно сдержанно и старались избежать скандала, но скандал разрастался, как снежный ком. Заранее они видно, послали за председателем сельсовета, собиралась толпа, кто то, уже съездил на батальонный командный пункт, находившийся километрах в двух, и оттуда прибыл заместитель командира батальона по политической части. Майор Гаспарян.
На посту солдат заменили другими, и над неудавшимися любовниками нависла угроза длительного разбирательства и следствия. Был назначен военный дознаватель, и по его настоянию была проведена медицинская экспертиза всем участникам происшествия, в том числе и Горпыне.
Вынесено определение, что военнослужащими срочной службы рядовыми Петровым и Сидоренко грубо нарушены ст. ст. такие-то караульной и постовой службы, предполагаемая попытка изнасилования не подтверждается, и вышепоименованные военнослужащие на усмотрение командира части подлежат преданию суду Военного трибунала. Находясь под следствием, они находились на гарнизонной гауптвахте.
Военный дознаватель передал уже практически готовое дело в следственный отдел Военной прокуратуры. Был назначен суд, солдаты обвинялись по двум статьям. По грубому нарушению устава гарнизонной и караульной службы и по попытке изнасилования с применением оружия, как настаивали заявители, родственники Горпыны. Ее, очевидно, заставили написать заявление. Показания ее были противоречивы и не обещали успеха.
Показательный суд проходил в одно из воскресений в клубе 64 танкового полка.
По второму пункту обвинения выступали сама истица – Горпына, и «свидки», – свидетели, жители деревни, прибежавшие к ней на «выручку».
На вопрос председателя суда к истице, как было дело, она держала заученную речь:
– Ото, колы я пасла тэлят, до мэнэ пидийшлы ци солдаты и спыталы, що я тут роблю, бо будуть стриляты. Я йим сказала, що туды, дэ стриляють я тэлят нэ погоню, тоди воны мэни сказалы, що усэ ривно воны мэнэ знасильнычають. А я кажу, а чого мэнэ насильнычаты, я й сама вам обом дам. Алэ одын пид мэнэ бушлата пидстыляе, а другий пид рэбра автоматом штупурляе, та кажуть, «лягай», та я й лягла, и до мэнэ прыступывся той Мыкола. Чую, бижить дядько Опанас, з обома мойимы титкамы, и пиднялы галас. Та й усэ.
