– …Я начинал два раза, да так и бросил, – говорил Пит. – Уж такое всеобщее сю-сю, что просто с души воротит. Такие все талантливые, и красивые, и сверхблагородные – сплошное умиление. И друг к другу, разумеется, все необычайно заботливы, чутки, – да ну их к черту, эти сказочки для детей преклонного возраста. Тоже, литература…
– Послушай, Пит, ну, может быть, когда-нибудь так действительно будет, – нерешительно сказала Ника. – Ведь там отражено очень-очень далекое будущее…
– Никакое будущее там не отражено, – возразил Пит. – По-моему, там отражен только несокрушимый исторический оптимизм автора… причем оптимизм, который целиком высосан из пальца. Я ни одному его слову не верю, когда он рассказывает об этих своих сверхраспрекрасных героях… Еще могу поверить в биполярную математику, со всякими там кохлеарными и репагулярными исчислениями, – ладно, допустим, когда-нибудь разработают и биполярную… А герои, люди все эти, – просто маниловщина самая безответственная.
– Ну, хорошо, – Ника отвела от щеки волосы. – Люди вообще меняются к лучшему?
– Ты, бабка, меняешься только к худшему, – вмешался Игорь. – В смысле – глупеешь не по дням, а по часам.
– Нет, ты скажи, разве вообще люди не становятся лучше, постепенно, пусть хотя бы медленно?
– Не знаю, – сказал Пит. – Представь себе, не знаю! Вероятно, меняются. Но как медленно! Разве что произойдет какой-то внезапный скачок, какой-то перелом, сразу… тогда можно допустить, что они действительно станут когда-нибудь хоть в чем-то похожими на тех. Но рассчитывать на случай – это же ненаучно, детка. Прогноз должен опираться на что-то реальное. Если хочешь, американцы – по методу – более правы: они исходят из того, что, уже имеется. Такие явления, как перенаселенность, загрязнение воды и воздуха, – это уже имеется, это уже налицо; вот из этого они и исходят. Кое в чем перехлестывают, это уже дело другое.
– Петька совершенно прав, – сказал Андрей. – Вот вам простой вопрос: за последние пятьдесят лет люди стали лучше или не стали?
– Да ты что, Андрей, – испуганно сказала Катя. – Мы уже в космос летаем, а ты такие вещи дикие спрашиваешь!
– А космос тут совершенно ни при чем, американцы тоже летают. Я говорю, в смысле человеческих качеств – стали мы лучше?
– Ну, ты даешь, старик, – неопределенно высказался Игорь.
– Во всяком случае, – сказал Пит, – до тех, кто делал революцию и кто дрался на гражданской войне, нам далеко. Это я могу сказать совершенно точно…
– На основании собственного опыта, – ехидно закончила Рена.
– Тут собственный опыт не так уж и необходим, – возразил Андрей. – Это безусловный факт, что комсомольцы двадцатых годов были лучше нас. Среди них не было ни тунеядцев, ни этих папенькиных сынков, которые…
– Мешают нам жить, – быстро подсказал Игорь. – И они же позорят наш город. Дурную траву из поля вон. Дрогнем?
На этот раз его никто не поддержал, он выпил сам и закусил конфетой. Пожилая официантка принесла мороженое. Расставляя по столу запотевшие мельхиоровые вазочки, она подозрительно оглядела примолкшую компанию.
– Что, молодежь, по домам не пора?
– Ой, тетенька, а можно, мы еще посидим? – пропищал Игорь. – Мы хорошие, вот чес-слово, тетенька!
– Сидите, кто вас гонит, только без озорства. Чего празднуете – аттестаты, что ль, получили?
– Нет, только перешли в десятый, – улыбнулась Ника.
– Во-он что! Я-то думала, выпускники. Ну, празднуйте на здоровье…
