Кинематограф Австралии и Новой Зеландии - страница 18

Столкнулись не просто два народа. Столкнулись две культуры, два мировосприятия, которые не хотели, да и не могли найти точек соприкосновения. Многие обряды, ритуалы и ценностные ориентиры, которых придерживались аборигены, европейцам казались или нелепыми, или смешными. Так для коренного австралийца того времени материальное благосостояние было абсолютно неважно. Гораздо больше внимания уделялось межличностным отношениям или связи человека и окружающего его мира, который простирался далеко за границы мира реального.

У европейцев же были иные представления. Новая земля была для них прежде всего источником материального благосостояния, источником богатства и процветания. «Отношение аборигенов к земле оказалось вне понимания европейцев. Христианство, которое они привезли с собой, было связано с землей. Но они не могли провести параллелей между отношением христиан к святой земле, земле Нового Завета, и отношением аборигенов к их священным тотемическим центрам»[31].

По мнению исследователей Р.М. Берндта и К.Х. Берндта, истоки такого негативного отношения европейцев к аборигенам во многом коренятся в особенностях первого периода освоения материка. Многие христианские идеалы колонистов, быть может, и отошли в прошлое. Но они уступили место стремлению к богатству, материальному благополучию, преумножению собственности. А это могло прийти только с завоеванием земли. Итак, столкнулись два народа. С одной стороны, абсолютное слияние с природой, гармоничное существование, которое веками не претерпевало никаких изменений, и отсюда – полная терпимость ко всему, что не нарушает устоявшийся миропорядок, с другой – потребительское отношение к земле, стремление разбогатеть, жесткая конкуренция.

Естественно, что столь полярные позиции совместить оказалось невозможно, и не желая понять аборигенов, белые сначала изгнали аборигенов с их земель, поспешив объявить последних людьми второго сорта. Аборигенам была уготована участь изгнанников на своей собственной земле. «С ростом европейских поселений даже очертания рельефа, который аборигены так хорошо знали, становились для них незнакомым. По мере того, как их мир рушился, и они сами обращались за помощью к тем самым пришельцам, которые были причиной этого, их зависимость, особенно экономическая, усиливалась. Это еще более укрепило у пришельцев сложившиеся ранее представления об аборигенах, как о людях низшего сорта»[32].

Политика «белой Австралии», провозглашенная правящими кругами, выражалась, прежде всего, в том, что аборигенов лишили гражданских прав и отстранили от общественной жизни на долгие годы.

Можно лишь согласиться с мнением киноведа Е. Быстрицкой, когда она пишет: «Неудивительно, что концепция «белой Австралии» не вызывала возражений даже в среде деятелей культуры и интеллигенции. Как и в других английских владениях, колонизаторы в Австралии стремились воссоздать уклад жизни метрополии, утвердить британские стандарты морали и общественные идеалы. Даже религиозные деятели, обращавшие аборигенов в христианство, видели в последних не закабаленный и униженный народ, а дикарей, которым помогают хоть немного приблизиться к цивилизации. Фактически геноцид искренне воспринимался белыми австралийцами самого разного социального положения и культурного уровня как благодеяние высшей расы по отношению к низшей»[33].

Эти тенденции не могли не сказаться и на кинематографе. Впервые австралийский кинематограф обратился к теме аборигенов еще в 1900 году, когда профессор биологии из университета в Мельбурне Уолтер Болдуин Спенсер снял целую серию фильмов о коренных жителях Центральной Австралии. Кстати, этот факт позволяет австралийцам не без оснований претендовать на звание пионеров и в этом виде киноискусства. Стремление запечатлеть на пленку для истории картины быстро исчезающего быта коренного населения страны стало чрезвычайно ценным документом и, по мнению французского критика М. Перрена, «первыми в мире этнографическими съемками»