– Десять дней.
– А может, все-таки одиннадцать дадите?
– Если сценарий будет стоящий, приходи через одиннадцать.
– И на том спасибо.
– А если не стоящий – не приходи совсем.
Диалог номер три
– Ну, как?
– Хм…
– ?
– Близко… Близко. В общем, почти то, что надо.
– Слава Богу!
– Но придется переписать.
– Какую сцену?
– Всё.
– Как – всё? Ты же сказал, что – близко?
– Близко, но – не то.
– А если я взбунтуюсь?
– Бунт будет подавлен.
– Десять дней?
– Десять.
Диалог номер четыре
– Ну, как?
– Как бы тебе сказать, чтобы ты не взорвался от возмущения?
– Десять?
– Десять.
Диалог номер пять
– Ну, как?
– Знаешь, что? Думаю, нам надо вернуться к тому варианту, который «близко» и просто доработать его – новых сценариев уже не надо.
– Это и тогда было понятно.
– Мне – не было.
– А работать десятками дней на износ – и совершенно впустую – это тебе понятно?
– Это мне понятно.
– Сомневаюсь.
– Твое право. Сомневаться во вменяемости режиссера – неотъемлемое право любого работающего с ним сценариста. Да и актера тоже. И оператора. Но вернемся к сценарию. У тебя там есть смешная сцена…
– Ха-ха, реально смешная, правда?
– Правда. Вычеркни ее.
– Почему?
– Она отдает эстрадными выступлениями юмористов. Если уж ты даешь юмор, то мне нужен Гоголь, а не Жванецкий или даже Джером как его там Джером. Чему улыбаешься?
– Да так, вспомнил диалог из «Мюнхгаузена»24:
«– Шутка, она жизнь продлевает. – Тому, кто смеется – продлевает. А тому, кто шутит – укорачивает».
– Отличный диалог. Вот и пошути так, чтобы укоротить себе жизнь.
– С этим сценарием я и так скоро околею.
– Ничего, есть и еще сценаристы.
– Спасибо, утешил.
Диалог номер шесть
– Годится.
– Что?
– Годится, говорю.
– Что-что?
– Плохо слышишь или придуриваешься?
– Просто из ваших уст вылетело такое странное слово! Если бы ваше превосходительство сказали: «НЕ годится» – это бы я сразу услышал. Но когда вы говорите «годится» – мне всё кажется, что я ослышался.
– Не фиглярствуй.
– От вас только и слышишь: не юмори, не юродствуй, не фиглярствуй. Как говорилось в одной книге: «Что-то вы меня больно притесняете, папаша»25.
– Еще что-то хочешь сказать?
– Нет, ничего. Я хочу уйти и в первый раз за последние месяцы заснуть спокойным, а скорее даже мертвецким сном.
– Что ж, иди. Да, совсем забыл. Как это там говорится… Спасибо.
Режиссер неловко, но искренне обнимает сценариста. Сценарист растроган.
Диалог номер семь
– Что? ОПЯЯЯЯЯТЬ?26
– Нет, не волнуйся. Речь всего лишь о названии.
– А что не так с названием?
– Ну, «Фотограф» – это же просто рабочее название. «Фотограф», «Фотоаппарат», «Фото». Какая разница? Но для названия фильма…
– Не годится?
– Верно, не годится. Недостаточно выразительно. «Фотограф» – нет, не звучит. Нужно другое название.
– Хм… Может, «В кадре»?
– Не зли меня.
– Хорошо, простите. Может, «Новый Диоген» или «Диоген с фотоаппаратом»?
– Нет. Побоку Диогена.
– Побоку так побоку. «Ищу человека»?
– Не то – да и опять Диоген вылезает.
– Он из самой концепции фильма вылезает.
– А в названии пусть его не будет.
– Ладно. Пусть не будет. «Поиск»?
– Не то.
– Сам вижу, что не то. Придумал: чтобы не мучиться, возьмите какой-нибудь экзотически звучащий фото-термин. Экспопара, например.
– «Экспопара»? Хм. Близко, близко… «Экспопара». Почти то, что надо. «Экспопара»…
– Или вот еще – «Эквивалентное фокусное расстояние».
– «Эквивалентное фокусное расстояние»… Не слишком ли замысловато? Но интригующе, интригующе… «Экспопара». «Эквивалентное фокусное расстояние». «Экспопара».
