И понятно, оклады советских инженеров были тогда сравнимы с оплатой дворника в капиталистических странах. Но защищенность на самом деле была. Тут даже к доктору не ходите. Бесплатное образование, здравоохранение и недорогое жилье позволяли тому же мидл классу безалаберно думать о будущем не только своем, но и детей. Сейчас эту роскошь – не беспокоиться о будущем – позволить себе могут только бичи.
Ну, да Бог с ним. Более серьезные бумаги пришлось подписывать с Ленинградским НИИАА, куда за ночь добрался из Москвы на экспрессе «Красная стрела».
Я сдал в Первый отдел института свой серый «серпастый и молоткастый» гражданский паспорт с гербом СССР, а получил взамен не менее «серпастый», но «краснокожий» паспорт моряка. Затем расписался в получении и выволок со склада этого института на место своей временной дислокации все необходимое на зимовке обмундирование.
Это были подбитые верблюжьей шерстью плотные куртка и штаны (КАЭшка – костюм антарктической экспедиции); кожаные куртка и штаны военного покроя (голифе); суконный, как у подводников, костюм; кальсоны шерстяные и хлопчатобумажные; две пары шерстяных и простых носков; нижнее белье; вязаные шапка-маска, шарф, перчатки; кожаная на меху шапка (как у трактористов); меховые рукавицы; валенки; кирзовые утепленные сапоги; темные очки и еще что-то. В общем, набивался казенный мешок высотой в метр, в один обхват шириной и весом килограммов в двадцать.
В комнате общежития, где остановился у однокашника по 56-й школе Олега Минеева, натянул на себя всю амуницию, только без нижнего белья. Сразу почувствовал себя тяжелым и неуклюжим. Наверное, так себя водолазы в скафандрах ощущают. Даже не представлял, как в этом можно долго ходить. Очень порадовали и удивили шерстяная шапка-маска (их в то время даже в кино не было) и накладной клапан капюшона. Когда его пристегиваешь к куртке, то он закрывает все лицо до глаз. Как потом узнал, он «слюнявчиком» на полярном сленге величался. Не знал я, как мне эта тряпочка в дульники (так сильный ветер называют) пригодится. Тогда же она мной воспринималась, как экзотический прибамбас…
За день до отправки всех отбывающих созвали на общее собрание. В актовом зале института, располагавшегося в бывшем дворце графа Юсупова, собралось человек сто. Многие пришли на него, уже одевшись в куртки каэшек и кожаные галифе, заправленные в «кирзуху». Благо, на дворе стояли морозы. Выглядели полярники на фоне царской лепнины, как революционеры в Зимнем.
Кстати, это подсказало мне, как облегчить личную кладь.
Собравшимся прочли текст временного трудового договора с НИИАА. После чего мы расписались каждый в своем. В нем указывалось, за какие нарушения ты можешь быть отчислен из экспедиции, и тогда все: проезд, проживание и кормежка – за твой счет. Кажется, там стояла цифра 4 тысячи рублей.
Сумма выше 2-х тысяч рублей уже тянула на уголовное преследование. Пьянка, драка, азартные игры на деньги, непослушание приказу начальника – вот тот неполный перечень «развлечений», за которые (за все скопом) на материке получишь ну максимум пятнадцать суток принудительных работ. А сейчас только за одно предоставлялась возможность срок значительно продлить. Минимум раз в двадцать.
Такая «перспектива» как-то напрягала. Это уже были не игры в разведчика. Так как знал: под «мухой» смогу многое, а вспомню не все, тут же дал себе зарок не пить.
