Мама тоже где-то на пороге к ней же. Ещё бы, после рабочего дня тебя бьёт твой же, ребёнок, потому что он кого то бесил.
– Меня все сегодня бесили, я же не впадаю в истерику! – наконец взрывается она.
Папа нервно гогочет, представив, как жена приходит домой, падает на пол, и бьётся в истерике приговаривая «Я бесил», или что так делают её подчиненные, по приходу домой.
Ребёнок плачет на полу, и не даёт себя поднять.
– Саша? Саша, – приседает к ребёнку отец – ну что ты хочешь? Мы с мамой тебя не понимаем. Тебя может, обозвал кто-то? Или ты просто хочешь кушать? Или что? Помоги нам!
Ребёнок умолкает на секунду, потом говорит что он бесИл.
– Бесил это злишься? Ты на нас злишься? За что? – продолжает папа.
На маленьком лице маленького Саши, хмуро сходятся бровки. Саша психует, залезает на диван и «дуется».
«Ну, хоть не орет», думает мама и уходит собирать ужин.
Псих, окончательно проходит к ночи. Все, вроде бы, налаживается.
На выходных Саша с мамой едут к бабушке. Бабушка обнимает внука, все усаживаются за стол.
– Охх.., – тяжело вздыхает бабушка – я совсем без сил, эта погода.., ноют кости, у меня совсем нет сил, вчера не пришла терапевт на дом, говорят, замело, не поедут.. Тунеядцы.. Вы же проехали.. – жалуется она.
– Мама, приляг, мы наверное тебе сейчас в тягость, приляг, я тебе сейчас принесу травяного чаю – мягко говорит, Сашина мама, и нежно кладет руки поверх руки бабушки.
Бабушка уходит, приговаривая, что она без сил. Мама, достает яркие коробочки, с вкусно пахнущими травами, заваривает для бабушки специальный чай, оставляет на кухне Сашу и идёт заботиться о бабушке: проверяет, какие лекарства у неё ещё есть, а какие надо привезти, разговаривает с ней, и делает массаж.
2018
Он сосредоточенно смотрел на бумагу. Буквы с листа, не моргая и не дыша, сосредоточенно смотрели на него.
– Не понимаю – развел руками, малыш, грустно опустив голову.
– А мы так старались – грустно переглянулись буквы.
– Ничего, милый. Хочешь, я тебе прочитаю что написано? – спросила мама, поцеловав лохматую макушку.
2018
Прояснилось. Тропинка в лесу размякла, словно хлебный мякиш, погруженный в горячее молоко. Идти было трудно, но приятно. Воздух был таким вкусным, что его постоянно хотелось съесть, и совсем невозможно было им надышаться. Широкая чёрная мантия, как не послушная тень, слегка отставала, пытаясь что-то больше разглядеть, потрогать, собрать, впитать, и волочилась следом за старым звездочётом, становясь всё тяжелее и тяжелее, все большее и больше замедляя шаг хозяина. Каждый волосок, белоснежной, мягкой, его, бороды, впитывал благоухание цветений, листьев, травы и хвои. Это был непередаваемо великолепный букет, который бывает только в начале лета, в лесу, после дождя. Каллиграфические морщины, старика искрились и переливались в лучах солнца.
«– Видимое прямое склонение… изменение часового угла..относительно.. интерполировать..если не включено… до Меркурия же.. так формула.. ах нет, не та.. сейчас сейчас..» – бормотал он что-то, изредка, прерывая свои размышления чтобы наполнить доверху свои легкие влажным хвойным воздухом. Широкие плечи его, сбивали капли с изящных сосновых иголок. На секунду ему померещилось, что кто-то тёплый, коснулся его. Звездочёт тяжело вздохнул – старость. Ощущение прикосновения повторилось снова. Старик насторожился и резко обернулся.
