Кипрские частушки - страница 16

«Куплет девятый»

Итак, Кипр, город Ларнака, улица Медузы Горгоны, строение №13. Работаем в «Вудбайн» на постоянной основе. Если, конечно, не вмешается форс-мажор. А теперь немного о том, что из себя представляет Кипр. Поскольку Кипр это ещё и бывшая английская колония, то почти все его островитяне здесь спокойно чешут на грИклише. Гриклиш – это типичный новояз, образованный в результате слияния двух языков, английского и кипрского, но только с применением местного, так называемого «деревенского» диалекта. Это на нём чесали отец и сын Андрэусы, когда проводили мою экзаменовку при приёме на работу. Гриклиш для меня идеальное сочетание языковой коммуникации, так как оба языка, английский и греческий, которыми в равной степени я владел тогда процентов на семьдесят пять – восемьдесят, здесь прекрасно дополняли друг друга. В Ларнаке у господ Андрэу, на нынешний момент времени ставшими моими работодателями, имелись два магазина, которые торговали, в основном, роскошным европейским антиквариатом, начиная с античной булавки и заканчивая бывшей в употреблении, но ещё довольно приличного товарного вида мебелью из МДФ, ДСП, а также из натурального дубового, букового и орехового массива. Всё это богатство господин Теодулакис (Лакис) Андрэу примерно раза два в месяц доставлял из различных стран Запада, сначала морем, а потом трейлером по суше. Этими странами преимущественно были Англия, Венгрия, Румыния и, конечно же, его любимая страна Голландия, где он, будучи ещё достаточно молодым человеком, и начинал свою нелёгкую эмигрантскую карьеру. А вот оба ларнакских магазина, фактически, были расположены всего лишь в нескольких метрах друг от друга, как бы единым географическим квадратом покрывая две смежные улицы, улицу Медузы 13 и улицу Филирас 25 (сегодня это легко проверить по GoogleMap). К тому же, оба магазина прекрасно были видны с главного шоссе Декелия-Роуд, что для проезжавших мимо автомобилистов было неплохим рекламным подспорьем. В одном магазине, что стоял на углу, прямо на пересечении улиц Филирас с Медузой, в полном соответствии с его громким названием «SHOW—ROOM» (демонстрационный зал), были выставлены самые лучшие образцы бэушной европейской продукции, а так же нулёвые кожаные диваны и кресла, тогда как другой магазин, справа от него, на Медузе, был огромным торговым складом и назывался «WAREHOUSE». У него ещё была дополнительная пристройка слева – апотИки (греч. – Подсобка), где, собственно, вся мебель собиралась и починялась. Как я уже упоминал, раза два-три в месяц для пополнения своего товарного ассортимента Белый Попечитель Лакис Андрэу снаряжался в свой очередной заграничный вояж по Европе, где по сравнительно бросовой цене скупал для себя всевозможный заморский антиквариат, который сначала морем, а потом по суше ему доставляли в Ларнаку нанятые им поставщики во вместительных шестидесятитонных морских контейнерах. Я когда впервые увидел под одной крышей такое немыслимое скопление старинных экспонатов, то чуть было не обалдел, это было подобие Сезама! Плюшкина от зависти, наверняка, кондрат хватил бы. И если «SHOW—ROOM» был вроде агромадного стеклянного ларца с драгоценностями, то «WAREHOUSE» был стопудово хранилищем, где практически не было ни одного свободного метра пространства, кроме специальных проходов. Так, построенная в шеренги для лучшего обозрения, как солдаты по ранжиру, вся эта мебель сначала была представлена крупными «кусками» (как обычно выражаются сами греки: ме та мегАла комАтья), потом шли «куски» поменьше и так до противоположной стены, где самые последние экспонаты заканчивались маленькими столиками-стульчиками, компактно задвигавшимися один под другой наподобие трансформеров, либо утварью в виде кадок, коробов, старинных швейных машин «Зингер» с ножным приводом, очень старых печатных машинок «Ремингтон» и. п. Стены «Уэархауза» были сплошь увешаны зеркалами, картинами, бра, настенными часами с курантами, прочими безделушками, а во весь потолок от стены до стены в несколько рядов были натянуты тонкие металлические тросы, которые удерживали на себе десятки всевозможных люстр со светильниками. Словом, работку я себе оторвал здесь нехилую. «WAREHOUSE» не был капитальным строением, а представлял из себя большой ангар под двускатной крышей из обычного шифера. Несущий каркас его был сварен из тонкого прямоугольного профиля и тупо застеклён с трёх сторон огромными стеклопакетами, которые кроме обзорной фасадной стороны были наглухо заделаны тонкими полистироловыми плитами, это чтобы полностью исключить контакт убийственного кипрского солнца с мебелью и без того уже получившей солидную амортизацию за длительные годы своего использования. То есть, антиквариат, представленный в ассортименте «Woodbine Trading Ltd», был самый разнообразный, но преимущественно состоял из мебели. Каждый раз любуясь этими столярными изысками, я недоумевал: как же так, неужели, уровень потреблядства на Западе достиг таких значений, что люди решили избавиться от этого «хлама»? Боже мой, чего тут только не было! И допотопный антик, и стиль барокко, массивный, в причудливых завитках резных консолей с мудрёными загогулинами накладной деревянной лепнины, а так же откровенный кич из контроплакЕ (греч. – клееная древесина) в лаконичном сочетании плосковыемчатой резьбы с контурной. Что же касается моих основных рабочих функций, так это банальный уход за мебелью, хранящейся в «WAREHOUSE». Ей, родимой, ежедневно и ежечасно я придаю подобающий товарный вид.