– ПолИ динатО, а? – очень крепкие, а? – Лакис явно стебается, проверяет меня на прочность. Я прочен. До поры. Он ставит бутылку на место и перемещается к винам. Опять походил, повыбирал чего-то, а потом взял какой-то пакет с вином и с понтом читает, что там написано.
– КрасИ ксирО! Су арЭси афтО? – (Сухое вино! Как тебе?)
Я уже понимаю, что являюсь свиделем чего-то очень важного, возможно даже, что сегодня господь смилостивится надо мной. Я просто киваю башкой и мило улыбаюсь. А что мне ещё остаётся делать? Тогда я полностью отключил анализатор в своей голове, так было проще снести пытку супермаркетом. Небеса таки разверзлись и в мою продуктовую корзину немедля отправился вожделенный пакет с вином. Лакису за это риспект! После этого, моя корзина стала стремительно наполняться сырами, колбасами и прочей снедью и на всё это я взирал безропотно, поскольку полагал, что это есть некая компенсация за риск, может быть, за наглость даже. Не важно. Важно, что это работает и при минимальных морально-этических затратах. «Малою скорбью»… Затарившись по полной программе, мы выкатились со всем этим добром прямо на улицу и – прямиком к нашему грузовичку. Один хрен, настроение классное! Люди кругом приветливые, загорелые все, бабы красивые, с ногами открытыми «до»! Не вечер, а просто сказка какая-то! Продуктов было закуплено нами до хрена, поэтому Лакис сразу предложил сложить их не у нас в ногах в кабине, а в кузове, поближе к заднему борту. Так и поступили. У Лакиса, настроение тоже класс, постоянно улыбается, шутит. Залезаем в кабину, Лакис с добродушным лицом поворачивается ко мне;
– Ну, что, в «Элеонору»?
Я устало киваю ему головой. Денёк получился будь здоров! Я так замудохался на работе, что мне даже лень отвечать. Лакис завел мотор, мы медленно тронулись и поехали. Город мягко обвил меня вельветовой пестротой улиц, а греческий музон в автомагнитоле лишил меня последней воли к сопротивлению.
– Приехали! – Лакис кивает на вход в отель. – Здесь?
Я с трудом продрал глаза, видимо, меня совсем развезло в дороге.
– Здесь. – не могу сообразить, что делать дальше. Лакис тихо смеётся, жестом глаз показывая мне, что сперва я должен открыть дверь…. А, вспомнил! Благодарю его что подвёз, желаю ему «калинИхта» (спокойной ночи) и уже собираюсь вылазить из кабины, а он мне: «МисО лептАки, Андрэа!» (мол, погоди ещё немного) … Быстро высаживается сам, зовёт меня за собой и уже вместе с ним мы шуруем в корму грузовика. Лакис первым лезет рукой под заранее расшнурованный тент, достаёт оттуда два пакета с едой и протягивает их мне. Я в непонятках…
– ПАрта! ДикОсу Инэ! (Бери! Это твоё!) – потом вдруг спохватывается; – ПерИмэнэ… (Подожди—ка…) – и снова начинает шариться в своём пакете. Вытащив из него пучок какой-то зеленушки и фунфырик «Зивании» (кипрская водка), торжественно забирает их себе: – Ке афтО дикОму Инэ! (А это моё!) – и тоже одаёт мне свой пакет и опять озорно улыбается. Лакис счастлив оттого, что произвёл на меня впечатление. А в это время Христос с отвисшей челюстью наблюдает за всем происходящим из вестибюля гостиницы. С благодарностью забираю три пакета с хавкой себе. Я ещё не в курсе, что подобными событиями будет теперь плотно обставлена вся моя дальнейшая жизнь на Кипре. Лакис – несомненный гений конспирологии: и отель мой пробил, и впечатление на иностранца произвёл. Наконец, жмём друг другу руки на прощание, кажется, на этот раз окончательно. Я не успел ещё в холл пройти, а уже было слышно как «Мазда» с рёвом сорвалась с места. Аминь!
