– А, мебель, что ли! – я охренел от счастья. – Да, ноу проблем!
Меня они потом ещё долго расспрашивали о чём-то, а я им отвечал, но вот она, эта точка бифуркации, совсем рядом! Я даже заводиться немного стал. Расходуя последние силы, рискуешь устать от бла-бла. Я не умею пресмыкаться перед кем бы то ни было, в этом моя основная проблема, поэтому меня уже сейчас подмывает плюнуть на всё и отчалить к себе в гостиницу. Пусть голодным, пусть без копья денег, зато там у меня есть чистая постель, душ, сортир и телевизор, а ещё чайник с кипячёной водой. Чего-чего, а этого добра у меня и правда завались. Словом, во мне сейчас шла невыносимая внутренняя борьба и мне так хотелось жрать, что я готов был повкалывать на благо кипрской демократии прямо сейчас, не откладывая! Но где она, эта связующая фраза в нашем базаре ни о чём? Возникшая пауза была настолько звенящей, что я невольно поморщился. И вдруг Лакис так выразительно посмотрел на своего упоротого сынулю, что вопрос, произнесённый им следом, мог расслышать даже глухой: – «А что, может, правда попробуем этого русского в работе, а?» Марио наслаждался своей ролью всевидящего, но взгляд его при этом был почти непроницаем; мутновато-синий, с отливом, он напомнал мне телячий.
– КалА, Андрэа! (Хорошо, Андрэа!) – наконец согласился он. – Ти дъЕфтиси Эхис? (зд. – Где остановился?)
– КсенодохИо! (В гостинице!) – лаконично ответил я.
– Пу, сигЕкримЭно? (Где конкретно?) – неучтиво справился он.
– «Элеонора»! – ответил я.
– ПОтэ нАртис я дулЯ? (Когда придёшь на работу?) – Аврио то проИ? (Завтра утром?) Видать, я слегка перенервничал и потому сходу выпалил ему по-английски:
– «Rihgt now! What are we going to wait for?» (А чего ждать? Прямо сейчас!)
У греков физиономии вытянулись от удивления:
– ЕсИ ке аггликА милАс? (Ты и по-английски говоришь?)
– Yes I do! (Да!) – в том же стиле ответил я и тут же добавил. – I’ll just change my clothes to overall, and then I come over here in no time, if you want it! (Я только в робу сейчас переоденусь и мигом к вам, если угодно!) Греки вообще охренели от такого поворота событий и потому согласились сразу, не раздумывая. Надо сказать, что от улицы Филирас на окраине Ларнаки до моего отеля был не ближний свет, но я туда не шёл, а летел! Откуда только силы взялись!
«Куплет седьмой»
Итак, ночной портье Христос был первым человеком на Кипре, с кем свела меня судьба. Христос был действительно свой человек, но каково же было его удивление, когда однажды вечером из грузовика, остановившегося напротив входа в гостиницу, вылез его знакомый Андрэас Россос с пакетами полными жратвы! Христос давно был в курсе, что я всерьёз подумываю остаться на Кипре и то, что сегодня я выглядел особенно взмыленным и счастливым, только подтверждало серьёзность моих намерений.
– КалОс тон! (Рад приветствовать тебя!) – поздоровался со мною Христос и тут же по уже установившейся у нас доброй традиции, полез в карман за сигаретами, чтобы угостить меня. Только на этот раз я уже сам извлекал из нагрудного кармана недавно распечатанную мною пачку «СЕньор СЕрвис ЛилА», алаверды протягивая ему свои.
– ВрИкес кАти? (Нашёл работёнку?) – поинтересовался портье, в его добродушных глазах читалось уважение ко мне.
– Нэ, кИрие! ВрИка! – (Да, господин, нашёл!)
Христос удовлетворённо кивнул головой;
– КафедАки? (Может, кофейку?)
