Я попыталась поднять руку для замаха, но она неожиданно перестала слушаться и плетью повисла на уровне груди.
– Вот видите, Васнецова. Это и есть первые симптомы вашей болезни. – Сказал тогда с усмешкой Стивенсон.
После этого он ушел, а меня продолжало трясти от страха и какого-то животного ужаса. Рука восстанавливалась ещё в течении трёх дней. И, в этот раз, я впервые поняла родителей, которые в присутствии мерзкого старикашки, вели себя как-то неестественно, натянуто. Они будто, пытались слиться с мебелью и, казалось, врастали ногами в пол.
Теперь мне кажется, что все они – Кир, Стивенсон, мои мама и папа, как-то связаны или объеденены одной общей тайной…
Я не стала долго терзаться домыслами и решила спросить напрямую:
– Кир, ты знаешь доктора Стивенсона?
Услышав мой голос, рыжий вздрогнул, сжал кулаки и тут же ответил вопросом на вопрос:
– Он уже приходил к тебе, да?
– Ты не ответил.
Я скрестила руки на груди, повторяя жест рыжего, и твёрдо решила, что не стану ничего говорить, пока он не ответит.
– Скажи, вы с ним заодно? Это он тебя подослал? – Спросила я, буравя похитителя взглядом.
Кир как-то невесело хмыкнул.
– Ты сделала неверные выводы, детка. Скажем так: мы знакомы. Я знаю этого отморозка, и, к сожалению, гораздо лучше, чем хотелось бы, но я ни за что не отдам ему тебя. И да, ты верно поняла, что если бы сегодня не забрал тебя я, то немного позже это сделал бы он…
– Родители бы не отдали меня… – Начала я, но Кир лишь иронично приподнял одну бровь.
– Разве? Не ври хотя бы сама себе. И не нужно мне говорить, что ты не замечала родительские недомолвки, шепотки, несостыковки…
Я промолчала. Отвернулась к стене, стараясь спрятать от насмешливых глаз своё нервозное состояние.
– Они не твои родители и никогда ими не были. Подумай об этом, Белка. Что бы ты там себе не вообразила, женщина, с которой ты прожила семнадцать лет, никогда не была твоей матерью. – Хладнокровно произнёс рыжий гад.
От его слов меня передёрнуло, по телу прошла неприятная дрожь. Хуже всего было то, что в свете последних событий, его слова могли, оказаться правдой. Я судорожно пыталась придумать оправдание поступку матери, искала все признаки нашего родства, от внешнего сходства и до общих привычек. Я – светло-русая, мать и отец – брюнеты. Отец – кареглазый, мы с матерью – голубоглазые. Характер у каждого из нас отличается. Я всегда удивлялась тому, что такие разные по характеру люди, как мои родители, могли создать семью. Но это не доказательство, совсем нет. Но, какого чёрта, я вообще должна оправдываться перед этим надменным снобом?
Развернулась, подняла высоко подбородок и чётко произнесла:
– Хватит уже называть меня Белкой! Откуда, вообще, эта кличка взялась?
– Почему, мне нравится, – Протянул Кир. – Белка-летяга – такая же красивая, пушистая и летает, как и ты…
