– Зачем?
– Нам велено.
– Тогда назовите ваши имена.
– Уган, – сказал светловолосый человек, – на языке наших предков это означает «сердце».
Высокий и стройный, точёное скуластое лицо спокойно, серые глаза холодные, но не отталкивающие. Волосы, собранные в хвост, придают образу стремительности, серая одежда, кольчуга, плащ и щит за спиной неброские, путевые. На рукаве из плотной кожи выжжено солнце. При более подробном рассмотрении можно разглядеть, что это – луна-солнце, сросшиеся воедино два светила.
– Мне приятно узнать тебя, Уган. А как зовут твоего друга?
– Это мой брат, он не будет с тобой разговаривать. Его имя – Биган, что означает «кровь».
– Хорошее имя, – Кирро не мог понять, как реагировать на то, что с ним не будут разговаривать, но всё же ему было неприятно.
Первый же взгляд на Бигана легко обнаруживает в нём брата Угана – он точно такой же, только черноволосый и черноглазый. Тёмные брови и волосы также не выражают ни агрессии, ни негатива. Одет он, как и светлый, а выжженный на рукаве знак отличается только тем, что луна и солнце соединены в другой последовательности.
– Куда мы отправимся? – теперь Кирро есть на кого положиться.
– Это только ты нам можешь сказать.
– Нужно идти к порталу, только я не запомнил дороги.
– Идём.
Они направились прочь от чёрного замка, ступая по светящейся от шагов земле, к высокому забору, который послушно выпустил их в другой мир. Теперь не хотелось покидать это безопасное мирное пристанище, казалось, что гармония и уют останутся здесь, а с собой можно забрать только цель и непонимание.
Рассеянный свет озарил всё вокруг, впереди – кочкастый пейзаж с кустами, виднеется сталь озера. Обернувшись, Кирро увидел, что стена из кольев исчезла, а вдалеке мирно шумит водопад, бесконечно скатываясь с горы, поросшей травой. Трое начали свой путь.
Кирро молчал, слова Этхалиот стучали в голове: он не должен заводить разговор самостоятельно. Хотя золотистая царевна вроде бы и отменила наставления старухи, они почему-то впечатались в сознание, и мужчина предпочитал им верить. К тому же, пока он сам не предложил помощи, от чего его тоже предостерегала приросшая к дереву женщина, его ни о чём не просили, и он, может быть, вернулся бы к поискам Северной косы. Впрочем, неизвестно, что ждёт его там, а здесь у него есть спутники, вооруженные и сильные.
Кинсан тоже не оставляла его мыслей. Образ вставал в памяти так ярко, но одиночно: вспомнить подробности, связи и место не получалось. Кирро знал только, что никто ему не нужен был так, как эта женщина.
Однажды Кинсан сидела возле дерева в светлом простом платье, плела венок из сиреневых больших цветов, не замечая ничего вокруг. Волосы её были стянуты в объёмную длинную косу, ресницы, густые, чёрные, загнутые, были опущены. Кирро (в той жизни у него наверняка было другое имя) подошёл и стал рассматривать её работу. Некоторое время девушка не обращала внимания на наблюдателя, потом доплела венок и спросила:
– Ты видишь меня?
– А ты меня?
– Я всех вижу, а вот меня – никто.
– Но я кто-то. И я тебя вижу.
Тогда Кинсан встала, обняла его, и, подняв большие зелёные глаза и спросила:
– Наконец-то ты пришел. Я ждала, это – для тебя, – он взял изделие и улыбнулся.
На их планете женщины были невидимы до определённого момента, пока мужчина не прошёл испытание, уготованное ему Вселенной. Девушка, явившаяся Кирро первой, была прекрасна, она пахла лесом, свежестью и цветами, она излучала добро. Не нужно было искать другую.
