– Что-то лицо мне твое знакомо? – недоверчиво прищурилась бабулька. – Документы покажи, полиция! А то ходят тут всякие!
Бдительная бабулька просунула в проем худую руку и угрожающе потрясла кухонным топориком.
Жора сделал очень свирепое лицо.
– Гражданочка, это что за угрозы?! Вы в камеру захотели?! Или, может, штраф?! Мне сотрудников вызвать, чтобы они протокол на вас составили, а?! Я здесь по долгу службы – сигнал поступил, что на чердаке могут скрываться особо опасные преступники! И вот я, голодный и усталый, должен сейчас проверять все чердаки в районе! И какую благодарность вижу?!
Рука опустила топорик, выражение морщинистого лица сменилось на более благосклонное. По крайней мере, исчезло недоверие.
– А что, прямо особо опасные? А что им здесь делать-то? У нас район тихий, спокойный.
– Тихий и спокойный потому, что мы не спим! Полковник наш приказал все чердаки проверить – мы и выполняем! А преступники эти пенсионеров убивали, понятно?! – сказал Жора.
Старушка охнула, выронила топорик и прикрыла рот руками.
Жора кивнул и добавил ласково.
– Ты уж, мать, поосторожнее будь.
– Да сколько мне осталось-то? – вздохнула она. – Доживаю.
– Живи, мать, живи! Долго живи, назло Пенсионному фонду! – с чувством сказал Жора и подошел к перилам. – Я утром участковому вашему скажу, чтобы замочек на чердак повесил. Непорядок это, непорядок.
– Скажи, милый! Скажи!
Бабулька закрыла дверь.
Жора быстро спустился на второй этаж и подошел к двери, обитой дырявым дерматином. Здесь его и замели менты в прошлом году. Нашел он это жилье быстро: заглянул в пивную и предложил одному забулдыге хорошие деньги за угол. Не давая хорошенько поразмыслить над предложением, купил водку и пиво и под «ершик» пожаловался на стерву-жену, которая вышла замуж во время его отсидки. Собеседник попался понимающий, проникся его бедой, воодушевился невзначай засвеченной «котлетой» из пятитысячных купюр и вдохновился обещанием заплатить за полгода вперед. Привел его в немытую квартиру, больше напоминающую хлев, взял деньги, вручил ключ и отбыл на дачу к собутыльнику. Навещал иногда, деньги занимал и снова пропадал на недели. Жору это вполне устраивало – ему нужно было время, чтобы сделать паспорт и подождать, пока у ментов поубавится энтузиазма в его поисках.
И вот однажды хозяин снова нарисовался. Жора, глянув в глазок, открыл дверь – и его тут же отшвырнуло на пол немилосердным ударом под дых. А дальше – привычная рутина: наручники, допросы, предъявление обвинения, постановление суда о мере пресечения и СИЗО.
И вот теперь у Жоры было горячее желание лично спросить у хозяина квартиры, как же так получилось, что он его сдал ментам. Убивать не собирался – смысла нет, а вот носопырку набок свернуть – всенепременно.
Он дернул козырек кепки вниз, на самые глаза, и надавил на оплавленную кнопку звонка. Тут же прислонил ухо к двери, прислушиваясь к звукам внутри. Было тихо. Жора позвонил еще раз, но открывать не спешили. Тогда он вынул чехол с отмычками, нашел парочку нужных и за пятнадцать секунд вскрыл хлипкий замок. Тихо открыл дверь в темную прихожую и тут же поморщился от запаха разлагающейся плоти.
Жора зашел и включил свет в прихожей. На кухонном полу лежал хозяин квартиры, не совсем живой, с трупными пятнами на лице и с засохшими потеками рвотной массы на подбородке и груди. На столе стояли бутылка и стакан.
