Лена подсела к нему и показала удостоверение.
– Добрый вечер. Уголовный розыск. Вы Герман?
– Да.
– Мне нужно задать вам несколько вопросов.
– А в чем дело? – спокойно ответил он. – В последний раз, когда я отвечал на ваши вопросы, я уехал на зону на три года.
– Наверное, перед этим вы совершили что-то нехорошее?
– Было дело, – оскалился он. – Кража.
– Но сейчас же вам бояться нечего? Вы же исправились? – вкрадчиво спросила она.
Герман пожал острыми плечами.
– Веду честный образ жизни, чту букву закона, а «Уголовный кодекс» – моя настольная книга. Хочу устроиться в полицию, готов работать за тарелку борща. Возьмете?
Лена рассмеялась. Герман – тоже. Ромочка, слышавший разговор, фыркнул и принялся яростно протирать стойку.
– Я похлопочу, но ничего не обещаю, – с улыбкой ответила Лена и протянула ему фото.
– Оторвали Ваньке встаньку! – в удивлении присвистнул Герман, едва взглянув на фото. – Его что, убили?!
– Почему вы так решили?
– Ну, не знаю. Полиция потому что.
– Вы встречались здесь 19 апреля. Зачем?
– В смысле?! Я его учу на бильярде играть! Платил хорошо, за каждый урок! Это что получается: накрылся мой заработок, что ли?! Да ядрёна кочерыжка!
Герман приложился к бокалу с пивом, а Лена, глядя на его острый прыгающий кадык, терпеливо ждала. Пустой бокал вернулся на стойку. Герман вытер пенные усы.
– Ромчик, повтори! И водочки плесни. Выпью за упокой Вадькиной души.
– Вы погодите пить за упокой. Мы его ищем. Думаю, что в ваших интересах нам помочь.
– А как?
– Расскажите, о чем вы говорили в тот вечер, в каком он был настроении, делился ли своими планами. Расскажите все. Нам важна каждая мелочь.
Герман взял новый бокал и с задумчивым видом отпил немного.
– Да он вообще смурной был. Я у него спросил, а он ответил, что семейные проблемы. А я в душу людям лезть не привык. Часок шары погоняли, он заплатил и уехал. Всё.
– Скажите, а помимо вас в зале были люди?
– Конечно. Там шесть столов.
– Может, вы заметили кого-то подозрительного? Мужчину или женщину? Может, кто-то наблюдал за Вадимом?
Герман почесал бровь.
– Да нет, вроде. Там все свои были, залетных я не видел. Так вы по камерам пробейте.
– Нет в залах камер, – с сожалением ответила Лена, убирая фотографию.
– А, точно, – подтвердил Герман. – Нет.
– Не знаете, кто-нибудь из посетителей ездит на белой «семерке»?
Герман засмеялся.
– Это дорогой клуб. Сюда на «жучках» не приезжают.
И, покосившись на пиво, поспешно добавил:
– Я пешеход, если что. И небогат, но просто кое-что смыслю в бильярде и учу богатеньких буратин.
Лена попрощалась с Германом и вышла из клуба. Взглянула на часы: половина седьмого. Она стала спускаться по лестнице, на ходу вытаскивая ключи. Звонок застал ее на последней ступеньке. Номер был незнакомым, а голос позвонившей – каким-то неуверенным.
– Елена Евгеньевна, еще раз здравствуйте. Это Соня, домработница Демчевых.
Это было неожиданно.
– Я вас слушаю, Соня.
– Мария Антоновна сказала выкинуть вашу визитку, а я сохранила. И вот, звоню. Из дома уже.
– Я поняла. Слушаю.
– У меня для вас полезная информация, она касается Демчевых. Но прежде пообещайте мне помочь.
Лена в удивлении хмыкнула.
– Послушайте, Соня. Кстати, Соня – это Софья? И как вас по отчеству?
– Просто Соня.
– Хорошо, Соня. Вы с какой целью звоните? Поторговаться? Если вам есть что сказать, говорите!
Соня хранила молчание, лишь всхлипывала.
– Говорите, – повторила Лена, пытаясь сохранить спокойный тон.
