– То есть они говорят, что это я сделала, – категорично заявила Матушка.
Мэйлин не ответила. Этого и не требовалось. Матушка вздохнула:
– Они меня боятся. А ты думаешь, что это сделала я?
Мэйлин вспомнила выражение лица свекрови, когда та укачивала малышку.
– Нет, Матушка.
– Хорошо, – кивнула свекровь. – Я этого не делала.
Это должен был быть конец истории.
Однако на следующую ночь Мэйлин внезапно проснулась и так резко села в постели, что разбудила Младшего Сына.
– Что такое? – пробормотал он.
– Мне приснился кошмар. Просто ужас!
– Расскажи.
– У меня родился ребенок, но не мальчик, а девочка. – Она смотрела в отчаянии прямо перед собой. – А потом Матушка взяла его и… – Она прижала руки к животу, словно могла защитить ребенка в своем чреве. – Взяла и убила.
– Она ни за что бы так не сделала. Ты же знаешь.
– Да, знаю. – Мэйлин покачала головой.
Но на самом деле она не знала. В этом-то вся проблема.
– Людям снятся кошмары, – сказал Младший Сын. – Зачастую это просто самое ужасное, что они могут представить. Это естественно. Но кошмар не становится от этого реальностью.
– Все в деревне думают…
– Я знаю. Это глупо. Они просто боятся ее.
– И я тоже.
Младший Сын обнял ее за плечи:
– Я не позволю, чтобы с нашим ребенком что-нибудь случилось. Обещаю. А теперь ложись-ка спать.
Но ей было не уснуть.
Июнь 1839 года
У Рида в Макао была женщина. Иными словами, он снимал у нее комнату и был единственным квартирантом. Ее муж, голландский капитан, умер много лет назад.
Рид нашел жилье почти сразу же по прибытии. Через некоторое время съездил вверх по побережью с Макбрайдом и Трейдером, затем вернулся к вдове и снова уехал, чтобы отправиться в Кантон. Конечно, он не ожидал, что так долго будет заперт в Кантоне, но вдова не принимала других постояльцев, и комната ждала Рида, когда он вернулся.
Незадолго до отъезда Рида в Кантон благонамеренный, но излишне любопытный член здешней общины подошел к нему на улице и заявил, что неприлично открыто жить в грехе с местной жительницей. Мгновение спустя он пожалел о своих словах.
Рид повернулся к нему и достаточно громко, чтобы его могли услышать другие прохожие, заявил:
– Вы предлагаете, сэр, честную вдову, которая, чтобы сводить концы с концами, сдает комнату респектабельному человеку, обвинить в непристойности? Вы так говорите о каждой домовладелице, сдающей жилье?
– Нет, конечно, сэр, – возразил джентльмен, – но вы ее единственный постоялец, и вы должны согласиться…
– Я ничего вам не должен, сэр! Если бы у нее было шесть жильцов, вы бы ходили по городу и распускали слухи, что она блудит сразу с шестерыми?
– Ни в коем случае…
– Знаете ли вы о законах, карающих за клевету, сэр? Должен ли я обратиться в суд, дабы защитить имя невинной женщины? Или отхлестать вас прямо здесь?! – яростно крикнул Рид.
Добропорядочный джентльмен поспешил прочь, а весь Макао еще час смеялся. Больше Рида никто не беспокоил по поводу его квартирной хозяйки.
Трейдер услышал эту историю от Талли в тот самый день, когда они прибыли на остров.
– В Кантоне вы и словом не обмолвились, что у вас тут женщина, – сказал Трейдер на следующее утро Риду.
– Трейдер, приличный человек никому не рассказывает о своих женщинах. – Рид сурово посмотрел на него. – Женщина должна верить, что мужчина не станет болтать лишнего. – Затем он улыбнулся. – Найдите себе хорошую женщину. Это то, что вам нужно.
