С того места, где он сидел, Ньо не мог видеть лица мандарина, но тот, казалось, очень быстро справлялся со своей задачей. Он отбирал заключенных одного за другим. Их выводили из камеры и выстраивали в линию.
Мандарин приближался. Ньо увидел его лицо и оцепенел.
Это был секретарь Линя. Ньо сразу узнал его. Он даже знал его имя. Казалось, совсем недавно они столкнулись нос к носу на Хог-лейн.
Сейчас его выведут на чистую воду. Ньо пытался спрятаться за спиной других заключенных.
Но Шижун заметил движение. В мгновение ока он оказался перед Ньо и заглянул ему в лицо.
– Этого, – велел он.
Ньо вывели из камеры и поставили в ряд вместе с другими заключенными, хотя он не знал зачем – на допрос или на казнь.
Октябрь 1839 года
Сомнения Ньо зародились теплым октябрьским днем.
В прибрежных районах у устья Жемчужной реки каждый октябрь спадает полутропическая жара, приходит конец повышенной влажности и долгим летним муссонам. Начинается восхитительный сезон. Небо чистое и синее, легкий ветерок дует над водой. Это похоже на идеальное английское лето, даже менее изменчивое.
Ньо стоял на мысе на оконечности Бога. Сразу за ним терпеливо ждали четверо носильщиков с паланкином с шелковыми занавесками, в котором привезли чиновника, а на небольшом расстоянии чуть дальше, вне пределов слышимости, эмиссар Линь и Шижун смотрели через воды залива туда, где совершали маневры двадцать боевых джонок.
Ньо, как и два чиновника, пристально следил за военными джонками, потому что учения гарантировали, что в бою с варварами доблестные моряки Поднебесной уничтожат британский флот.
Шижун был в восторге. Пусть он и подвел Линя во время допроса пирата, но оправдал доверие, собрав разведданные в Макао.
Сегодня, вернувшись на материк, Шижун приготовил для эмиссара небольшой сюрприз, который, как он надеялся, понравится великому человеку. Однако сначала нужно понаблюдать за учениями. В Макао он купил голландскую подзорную трубу – небольшую медную трубу капитана дальнего плавания, которой тот весьма гордился, – и теперь с ее помощью внимательно следил за происходящим с самого начала.
Но его мучил один вопрос.
– В заливе находятся британские торговцы, ваше превосходительство. Вы не возражаете, что они видят наши тактические учения?
– Я даже хочу, чтобы они увидели, – ответил Линь и пристально посмотрел на воду. – Это всегда хорошо, Цзян, напугать врага. Посеять сомнение и панику в его сознании. Разрушить его моральный дух. Именно поэтому я сказал варварам, что мы отравили колодцы в Гонконге. Мы дали им понять, что` мы можем сделать, если захотим. Сегодня мы покажем им, как легко сумеем сокрушить их в море. – Он указал на военные джонки. – Смотрите, они начинают.
Боевая тактика китайского флота была точной и совершенствовалась на протяжении многих поколений. Если противник владел многочисленным флотом, можно было послать брандеры, чтобы посеять панику. Но главный удар всегда был одним и тем же.
Военные джонки были маленькими, куда меньше крупных и неуклюжих торговых судов. В основном около ста футов от носа до кормы. Но они хорошо маневрировали в прибрежных водах, где патрулировали территорию против местных пиратов.
Военная джонка представляла собой небольшую плавучую крепость, полную солдат. На палубе имелось примерно шесть пушек, цель которых – повредить мачты и снасти противника и замедлить ход вражеских кораблей. На подходе к кораблю противника хорошо обученные лучники осыпали врага градом стрел, чтобы уничтожить строевую команду, а потом пойти на абордаж.
