Четыре студентки обернулись лицом к парапету, пытаясь сквозь брызги разглядеть неизвестного. Губы облизаны, попкорн не доеден. Наглец покинул противоположный берег фонтана и двигался к постаменту. Интрига повисла, как в девичьем дневнике многоточие.
Д’Артаньян вскочила на каменный рант и даже привстала на цыпочки, но поздно – чёрный силуэт скрылся за памятник. Лиловые подтяжки на слаксах щёлкнули с вызовом. Не рискнулось, упущен.
Арамис скребёт пуговки поверх шейного крестика, словно потеряла хвалу небожителю, смутьяны всегда волновали рыжую бестию. Левая её рука упёрлась в бедро и торчала локтем, как неуравновешенная полурешимость.
И даже Атос острым подбородком потянулась над головами, но ей-то как раз и не надо обновления любовных иллюзий. А у Портоса не составилась шутка, как перчик, и она просто пялилась на неопознанный крейсер.
«Забавная зарисовка».
Мимо студенток прошли два лейтенанта морской авиации в официальном и праздничном – видимо, с награждения во дворце. Два чёрных парадных кителя с аксельбантами, по две медальки на брата, белые брюки свободно чуть клёш, ладони на кортиках, фуражки с белым околышем и, естественно, канитель с якорями, как будто тину окунули в золото. Вертолётоносец в сигнальных флажках пришвартован в гавани. Авиаморины, амфибия.
Мореманы дружны, но, как все мореманы, гуляли не в ногу. Вдоль каменного ранта фонтана, мимо какого-то курящего штатского их беседа протекала неспешно. У одного на красном шевроне чёрная со стабилизаторами бомба:
– Заказал семь двадцать вторых, один пять, утро.
У второго голубая нашивка – вертолёт над лагуной, вид сверху:
– Тэшки?
– Да.
– С белугой?
– По штатному расписанию, но не этого времени.
Иллюстратор детективных романов вмиг обернулся, вслушиваясь, провожая.
«Пятнадцатое… Совсем скоро. Кто-то ещё прикидывает, как внести взнос за холодильник, кто-то зашивает гетры перед дерби, но на них всех уже уготовано штатное расписание военного времени, как неминуемое – госпиталь, койки, бинты, цистерны морфия».
– А нам пригнали десятку «Десятых», два ганшика и восемь склизких.
– Два звена с прикрышкой.
Тот, что перекрест лопастей пропеллеров на голубом, кивнул:
– Да. Сейчас в подпалубных под доской марки клеят.
– Моцарта давно видел?
«Пропеллер» повёл вверх подбородком, словно высвобождал кадык из-под удавки галстука и сглотнул:
– Не играть ему больше на клавесине после этих эпохальных событий.
– Как? – тот, что с бомбами замер. Почему-то рука оказалась на диафрагме.
– Никто не видел, но пронесли три подушечки перед строем, накрыли постельку. Ну и барельеф…
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
