Исидора понеслась обнимать Лёву. Коровин принялся отчитывать его и Саблина за опасный поединок. Секретарь всё ещё что-то писала. Тарас и Яков собирали куш со ставок. Сёстры Аверьяновы переглядывались с подругой, не веря, что это им не приснилось. Андрей Котов злился, морщился и ходил туда-сюда. Кто-то всё ещё кричал «Лё-ва Зверь! Лёва Зверь! Зве-е-е-ерь!». Егор-Глыба хлопал Саблина по плечу и пытался утешить.
Все что-то делали и как-то реагировали.
А вот сам Саблин, будто почувствовав, что я на него смотрю, повернул голову и уставился на меня. Наши взгляды встретились.
Он понял, что я видел всю сцену с передачей брелка, и впервые на его лице мелькнуло что-то вроде стыда. Замешкавшись на пару секунд, Саблин что-то коротко сказал своей компании, и они вместе направились ко мне.
Подойдя, он первым подал мне руку.
Я ждал от него слов о готовности участвовать в турнире Витязей – раз он проиграл, то должен был выполнить наш договор – но вместо этого Саблин произнёс, коротко и просто:
– Моё уважение, Волков.
В этой фразе заключалось очень многое.
Не только признание моего лидерства в группе и согласия участвовать в турнире, но и извинение за прошлое, и благодарность за то, что никто не опустил его репутацию, хотя мог бы.
Я кивнул и ответил на рукопожатие.
После этого руки мне протянули и Егор-Глыба, и Эд Коховский, и даже Андрей Котов, который откровенно меня недолюбливал.
Напряжение между нами спало. Но вот когда к нам подошёл Лёва, то Саблин снова занервничал и, кажется, смутился. Нахмурившись, он опустил глаза, но тут же посмотрел на своего бывшего противника и добавил:
– Спасибо, что не сдал.
Лёва, всё ещё не отошедший от драки, мокрый и немного суровый, кивнул:
– Ничего.
Исидора, со стороны наблюдавшая за этой сценой, покачала головой и поморщилась, но в итоге не выдержала и тоже подошла. Рядом с девушкой Саблин снова опустил глаза. Возможно, вспомнил, как приставал к ней в таверне, будучи пьяным в стельку.
Через минуту группа собралась вокруг меня в полном составе, все одиннадцать человек.
Месяц назад все они были свидетелями моего спора с Платоном Саблиным, а потому сейчас понимали, что будет дальше.
– И когда начинаем подготовку? – спросил у меня Егор-Глыба.
– Давайте в субботу, у меня свободный день, – тут же вставила Бородинская.
– А у меня – в четверг, – буркнул Котов.
– А я всегда занят, но могу освободиться в любое время, – улыбнулся Тарас.
Я дождался, пока все обсудят, кто и когда свободен или занят, пошутят, выскажутся, а потом объявил негромко:
– Начинаем завтра вечером, после ужина. И так каждый день вплоть до самого турнира. Все восемь недель.
Все смолкли и переглянулись.
Повисла тяжёлая пауза.
И тогда я добавил:
– Приз в турнире добыть будет очень нелегко, зато он поменяет к вам отношение. Начиная с ваших родителей, знакомых и недругов, учителей и сокурсников, заканчивая вас самих. – Я глянул на парней. – Ну и красивых девушек вокруг вас увеличится, это точно.
Котов и Егор-Глыба заулыбались.
– Согласен, – первым отозвался Платон Саблин. – Мы должны получить призовое место, и надо много работать. А тренировать ты умеешь. С тобой шанс будет.
Неожиданно руку поднял его младший брат Тарас, который обычно никогда не встревал во время реплик Платона.
– У нас поступило предложение, господа! Как насчёт отметить в «Четырёх лотосах» начало подготовки к турниру? У нас тут со ставок куча денег накопилась. Никто ведь не думал, что Зверь победит. – Он покосился на Лёву. – Извини, но это так.
