С каждой секундой Лёва входил в раж – он будто не сражался, а вытанцовывал: молниеносно переносил вес с ноги на ногу и ловко уходил от ударов, кружился вокруг противника, при этом умудрялся сохранять железное равновесие. Он сросся со своим мечом и ролью возможного победителя.
Это и придавало ему сил.
Собравшиеся вокруг площадки студенты-Витязи, пооткрывав рты, смотрели, как с виду неуклюжий коротышка удар за ударом уделывает своего оппонента.
Ну а потом несколько девушек начали хором скандировать, хлопать и вскидывать руки:
– Лё-ва Зверь! Лё-ва Зверь! Зве-е-е-ерь!
Их кричалку подхватили остальные, и уже через несколько секунд толпа начала дружно орать и хлопать:
– Лё-ва Зверь! Лё-ва Зверь! Зве-е-е-ерь!
Не знаю, что именно ощутил сам Лёва, но на его вспотевшем лице появился румянец.
«Только не отвлекайся…», – прошептал я себе под нос.
Но он отвлёкся.
Всеобщая поддержка, такая для него непривычная, оказала ему паршивую услугу. Он засмущался, стал ошибаться. Хитрый Саблин моментально почуял слабину противника и использовал момент, проведя грамотную атаку.
И стоило Лёве чуть потерять равновесие, как его тут же снесло с ног.
Он плюхнулся задом в мокрый снег и замер, как пришибленный – его падение случилось в том самом месте площадки, где Лёва уже шлёпался задницей в лужу. Ещё месяц назад. Тогда он просто сбежал.
Кто-то из студентов громко рассмеялся, видя, как «Лёва Зверь» растерял всю свою уверенность. Толпа подхватила этот смех.
И пока Саблин, улыбаясь, направлялся к Лёве, чтобы обеспечить себе победу, я сжимал кулаки, цедя сквозь зубы:
– Только попробуй сдаться, засранец. Вставай. Давай же. Ну.
Исидора ухватила меня за запястье и прошептала, не сводя с Лёвы глаз:
– Почему он не поднимается, Кирилл? Почему он просто сидит?
– Это ненадолго, – ответил я твёрдо, хотя и сам сомневался, что Лёва встанет.
Друзья Саблина – Андрей Котов, Егор-Глыба и Эд Коховский – начали дружно орать другую кричалку:
– Сабля сде-лай Зве-ря! Сабля сде-лай Зверя!
И тут Исидора подняла мою руку вместе со своей и тоже начала кричать:
– Лёва Зверь! Мы с тобой! Лёва Зверь! Р-р-р-р-р-р-р-р-р-р!
Она выдала такое громкое «Р-р-р-р», что у меня чуть ухо не заложило.
– Ну давай, Кирилл… – Исидора перевела дыхание. – Рычи вместе со мной! Дава-а-а-й!!
Мы переглянулись.
И зарычали уже вместе, вскинув руки:
– Р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р!
Кто-то из студентов подхватил:
– Р-р-р-р-р-р-р-р-р-р!
Потом ещё и ещё.
И вот уже человек десять выдали длинное и ядрёное «Р-р-р-р!». Раскатистый хоровой рык пронёсся над площадкой.
Коровин схватился за голову, смотря на студентов, рычащих со всех сторон, как придурки.
– Что за спектакль они тут устроили?! – возмутился он и ринулся на середину площадки, как раз наперерез Саблину. – Поединок окончен! Хватит!..
Но тут за его спиной раздалось ещё одно громкое рычанье, только очень картавое:
– Х-х-л-л-л-л-л-л-л-л-л-л!!!
И уже через секунду вскочивший на ноги Лёва обогнул Коровина и бросился на Саблина.
Тот опешил, но потом усмехнулся.
Однако самому Лёве было уже плевать, упал он или нет, будут смеяться над ним или нет – он решил победить. Не для толпы, не для учителя, не для меня. Только для себя самого. Вот теперь вся Академия могла стоять на ушах и орать всё, что угодно.
Злой, но не теряющий самообладания, он атаковал так, что противник начал отступать.
А Лёва продолжал упорствовать и чётко-чётко повторять те самые удары и шаги, которые мы с ним разучивали до седьмого пота, до зубовного скрежета все эти четыре грёбанных недели.
