– «Ради общего блага», – передразнил его Строу. – Вы имели в виду: «ради ВАШЕГО блага»?
– Боже мой, Строу, – нервозно заговорила Аннет, – в вас сохранилось хоть какое-то чувство ответственности? Разве вы не осознаете возможные последствия этого вторжения? Подумайте, по крайней мере, о наших детях. Мы должны защитить если не себя, то хотя бы их.
Тем Временем Омар Даймонд продолжал вершить тайную молитву:
«Пусть Силы Жизни восстанут и одержат победу на поле брани. Пусть Белый Дракон избежит красного потока псевдосмерти; пусть благодать снизойдет на сей маленький мир и отвратит от него нечестивцев».
И он вдруг вспомнил картину, виденную им во время пешего путешествия в Адольфвилл. Картина однозначно предвещала вражеское нашествие: ручей, через который он перешагивал, вдруг подернулся кроваво-красной пеленой. Теперь он знал – то было знамение. Война, смерть и, возможно, разрушение и гибель Семи Кланов и их семи городов – шести, если не считать ту помойку, на которой жили гебы.
Деп Дино Уоттерс хрипло пробормотал:
– Мы обречены.
Все взглянули на него, даже неутомимый Якоб Симион. Типично депская позиция.
– Прости его, Господи, – прошептал Омар Даймонд. И сразу же, где-то в невидимом пространстве, Дух Жизни услышал эти слова и отозвался, простив полуживое создание, Дино Уоттерса из поселения депов Коттон Мэтр.
Едва окинув взглядом комнату – стены с потрескавшейся гранитной плиткой, встроенные лампы, которые, по всей видимости, не работали, потертые кафельные полы, о которых он знал только по видеолентам прошлого века, – Чак Риттерсдорф сказал: «Сойдет». Он достал чековую книжку и вздрогнул, заметив камин с кованой чугунной решеткой. Да это же настоящий музей!
Однако владелица этого старинного помещения подозрительно нахмурилась, рассматривая удостоверение личности Чака.
– Судя по тому, что здесь сказано, вы женаты, господин Риттерсдорф, и у вас есть дети. А сюда нельзя въезжать с женой и детьми. Как указано в правилах, комната сдается только имеющим работу, непьющим холостякам.
– Ах, вот в чем дело… – устало проговорил Чак. Толстая пожилая домовладелица в длинном венерианском платье и меховых шлепанцах отказывала ему. Сегодня у него уже имелся печальный опыт по этой части.
– Я развелся с женой. Она сама воспитывает детей. Мне нужна комната для себя одного.
– Но они будут вас навещать. – Накрашенные пунцовые брови домовладелицы слегка приподнялись.
– Вы не знаете мою жену, – заметил Чак.
– Обязательно будут, знаю я эти новые федеральные законы о разводе. Не то что старый, добрый «государственный» развод. Вы были в суде? У вас есть документы?
– Нет еще, – признался Чак. Он находился в самом начале долгого пути. Прошлую ночь провел в гостинице, а в понедельник… В понедельник завершилась шестилетняя война – совместная жизнь с Мэри.
Пристально посмотрев на Чака, домовладелица вернула ему удостоверение личности, взяла чек и вышла. Чак закрыл дверь, подошел к окну и посмотрел вниз на улицу, заполненную машинами, реактивными прыгунами, экранопланами и многочисленными пешеходами… Скоро ему понадобится помощь его адвоката Нейта Уилдера. Очень скоро.
Ирония заключалась в самом их разрыве. Ведь профессия жены Чака как раз и состояла в том, чтобы предотвращать разводы:
Мэри была семейным психологом-консультантом. Она пользовалась большим авторитетом здесь, в калифорнийском городке Марин Каунти, где находился ее офис. Одному Богу было известно, сколько человеческих отношений, давших трещину, она вылечила. Однако, по несправедливому капризу матушки-природы, именно этот богатый опыт и профессиональный талант Мэри довели Чака Риттерсдорфа до этой унылой комнатушки. Добившись столь впечатляющих успехов в своей работе, Мэри так и не сумела побороть возросшее с годами презрение к собственному мужу.
