Клеопатра: Жизнь. Больше чем биография - страница 9

Вообще у знаменитого римского полководца был умеренный нрав. Он действительно мог не моргнув глазом убить десятки тысяч человек, но в то же время славился своим милосердием, особенно по отношению к заклятым врагам, порою даже миловал одного и того же дважды. «Прощение молящих о помиловании», – уверял один из его военачальников, – «доставляет ему самое большое удовольствие»[25] [17]. Отважная, красноречивая особа царских кровей, без сомнений, была первой в списке молящих. Однако у Цезаря имелась еще одна причина проявить милость к молодой египтянке: в юности он тоже был изгнанником. Он тоже совершал политические ошибки, которые дорого ему стоили. И хотя решение принять Клеопатру могло тогда показаться логичным, оно привело к одному из опаснейших кризисов в его карьере. Когда они встретились, она билась за жизнь. К концу осени за жизнь бились они оба. Следующие несколько месяцев Цезарь проведет в осажденном дворце, на ходу осваивая азы ведения партизанской войны – в незнакомом городе, с сильно превосходящими силами искусного противника. Птолемей и жители Александрии, безусловно, несут кое-какую ответственность за то, что, просидев шесть тяжких месяцев бок о бок за наскоро сколоченными баррикадами, лысеющий ветеран и молодая царица сделались близкими союзниками. Настолько близкими, что к началу ноября Клеопатра забеременела.

За всяким большим состоянием, как известно, кроется преступление. Птолемеи были сказочно богаты. Они происходили не от египетских фараонов, чье место однажды заняли, а от своенравных, трудно живших македонцев (суровая земля родит суровых людей, предупреждал Геродот) [18]. Незадолго до смерти Александра Македонского Птолемей – самый предприимчивый из его военачальников, официальный дегустатор его блюд, друг детства и, как считают некоторые, дальний родственник – попросил для себя Египет. Уже тогда проявив семейный талант к лицедейству, Птолемей похитил тело Александра, когда его перевозили в Македонию. Не будет ли от него намного больше пользы в Египте, подумал будущий царь, преградив путь похоронной процессии, особенно в Александрии – городе, который великий герой сам же недавно основал? Туда его и переправили, там и выставили в центре города в золотом саркофаге: он стал реликвией, талисманом, вербовщиком в армию, страховым полисом. (В детстве Клеопатры на том же месте стоял другой саркофаг, из алебастра или стекла: ее двоюродный дед, нуждавшийся в средствах, продал оригинал, чтобы собрать войско. За подмену он потом заплатил своей жизнью.)

Право династии Птолемеев на египетский престол будет отныне держаться на этой тоненькой ниточке, связывающей их с самой легендарной личностью античного мира. Александра Македонского боготворили все рвущиеся к власти, в его плащ облачался Помпей, а Цезарь, по слухам, плакал от чувства собственного перед ним ничтожества. Культ был повсеместным. Александру поклонялись и в Египте, и в Риме. Во многих египетских домах стояли его статуи [19]. Овеянный романтикой образ обладал такой притягательной силой, а история I века была так гибка, что некоторые легенды рисовали его потомком египетского колдуна. Довольно скоро начали поговаривать, что он состоял в кровном родстве с царственным семейством: как все уважающие себя выскочки, Птолемеи были наделены даром корректировать историю[26]. Не отрекаясь от своих македонских корней, основатели династии купили себе прошлое, оправдывавшее их притязания на трон, – как сегодня можно заказать в интернете фамильный герб. На самом же деле Птолемей Первый происходил из семьи македонских аристократов, что ассоциировалось с высоким градусом кипения страстей. Никто в Египте не считал Клеопатру египтянкой. Она вышла из долгой череды злобных, пронырливых, хитрых и часто неуравновешенных македонских правительниц, в число которых входила жившая в IV веке Олимпиада, чьим главным даром человечеству был ее сын, Александр Македонский. Об остальных лучше не вспоминать.