Так легко заснуть.
Но я жду.
Проходит две минуты, но Арвены не возвращаются.
Наверное, они думают, что оков достаточно, чтобы удержать меня.
Они ошибаются.
Ноги подгибаются, коснувшись пола, узорчатый паркет холодит босые ступни. Если здесь есть камеры, плевать. Они не помешают мне встать и пойти. По крайней мере, попытаться.
Я не люблю что-то делать медленно. Особенно теперь, когда каждая секунда на счету. Каждая секунда может стоить жизни еще одному человеку, который мне дорог. Поэтому я отталкиваюсь от постели, заставляя себя стоять на слабых, дрожащих ногах. Странное ощущение – Молчаливые камни грузом висят на лодыжках и запястьях, высасывая те небольшие силы, которые мне придает гнев. Проходит немало времени, чтобы притерпеться. Сомневаюсь, что когда-нибудь смогу к ним привыкнуть. Но не обращать на оковы внимания – можно.
Первый шаг – самый легкий. Рывок к маленькому столику, за которым я ем. Второй – уже труднее, особенно теперь, когда я знаю, сколько усилий это требует. Я иду, как стреноженная лошадь или как пьяная, завидуя папиному креслу. Стыд помогает мне сделать следующие несколько шагов, в противоположный угол. Тяжело дыша, я добираюсь до него и чуть не падаю, привалившись к стене. Ноги горят огнем, по спине катится пот. Знакомое ощущение – как будто я только что пробежала милю. Но вот тошнота – это что-то новенькое. Еще один побочный эффект камней. Каждое биение сердца кажется тяжелым и каким-то неправильным. Оковы пытаются меня опустошить.
Лбом я прикасаюсь к холодной стене и немного успокаиваюсь.
– Давай еще раз, – выговариваю я.
Поворачиваюсь и бреду через комнату.
И еще.
И еще.
И еще.
Когда Кошка и Трио приносят обед, я вся в поту. Приходится есть, лежа на полу. Кошку, кажется, ничто не смущает – она ногой подталкивает ко мне тарелку с равным количеством мяса и овощей. Что бы ни происходило за городскими стенами, на поставках продовольствия это, видимо, не сказывается. Плохой знак. Трио оставляет что-то еще на моей постели, но в первую очередь я сосредотачиваюсь на еде. Заставляю себя проглотить всё.
Подняться уже проще. Мускулы начали откликаться, привыкнув к оковам. В них есть свои плюсы. Арвены – живые люди, чья способность зависит от степени концентрации и может меняться, как волна. К их давлению гораздо труднее приспособиться, чем к постоянному одинаковому воздействию камней.
Я беру сверток, лежащий на постели, и срываю плотную бумагу. Оттуда выскальзывает платье и падает на одеяло. Я медленно отступаю на шаг, и мое тело холодеет. Меня охватывает знакомое желание выскочить из окна. На мгновение я закрываю глаза, пытаясь силой воли заставить платье исчезнуть.
Не потому, что оно уродливо. Оно удивительно красиво, сплошь шелк и драгоценности. Но оно заставляет меня осознать ужасную правду. До сих пор я могла игнорировать слова Мэйвена, его план и то, что он намеревался сделать. Теперь это платье – шедевр швейного мастерства – издевательски смеется мне в лицо. Оно сшито из красной ткани. «Как рассвет», – шепчет внутренний голос. Нет. Это не цвет Алой гвардии. Наш цвет – огненный, яркий, грозный, почти пугающий. Его должны видеть и узнавать. Это платье – другое. Более глубокого оттенка, пунцовое, багряное, украшенное маленькими драгоценными камнями и замысловатой вышивкой. Оно переливается темным блеском, и свет лампы отражается в нем, как в луже красного масла.
