Катя прикрыла лицо руками, и её тихие рыдания эхом отдавались в гробовой тишине комнаты. Никто не решался заговорить, будто каждый понимал, что следующие слова будут столь же болезненными, как и её признание.
Артём шумно выдохнул, провёл рукой по волосам и взглянул на остальных, будто собирался прыгнуть с обрыва. Его лицо, обычно озарённое легкомысленной улыбкой, сейчас казалось чужим – мрачным и усталым.
Никто не торопил его, но в молчаливых взглядах было предвкушение чего-то тяжёлого. Даже Вадим, обычно не скрывающий своего скепсиса, молчал, внимательно наблюдая за происходящим.
– Ладно, – сказал Артём хриплым голосом, будто через силу. – Пожалуй, моя очередь.
Он усмехнулся, всё также преодолевая себя самого, но в этой усмешке не было ни капли веселья. Его глаза скользнули по лицам остальных, задержавшись на Анне, затем на Кате. Обе сидели напряжённо, словно ожидали удара от него.
– У меня был друг, звали Ильей, – начал он, отвернувшись и стыдливо уставившись в пол. – Мы знали друг друга с детства. Он был… он был правильным, понимаете? Всегда следовал правилам. Никогда не опаздывал, никогда не нарушал обещаний. В общем, идеал. А я… – он коротко усмехнулся, – я был его полной противоположностью.
Его пальцы нервно барабанили по колену, как будто он пытался найти в этом движении успокоение, ритм, чтобы говорить дальше.
– Он всегда меня вытаскивал, – продолжил Артём. – Когда я лажал, когда попадал в неприятности. Он был рядом. Пока в какой-то момент… он не устал.
Голос Артёма стал жёстче, когда он произнёс эти слова. Его лицо напряглось, а взгляд потемнел.
– Я тогда был по уши в долгах, – признался он. – Большие деньги был должен, а эти люди, ну… не собирались ждать. И я пошёл к Илье. Ну а к кому ещё? Думал, он поможет. Но он… он сказал «нет». Представляете? Мой лучший друг. Он сказал, что я должен сам разобраться. Что это мои проблемы.
Анна тихо вдохнула, её губы слегка сжались. Катя отвела взгляд, будто не могла смотреть на Артёма в этот момент. Даже Вадим, скрестив руки, слегка приподнял бровь, наблюдая за ним с почти неподвижным лицом.
– Я почувствовал себя преданным, – продолжил Артём. Его голос дрогнул, но он продолжал говорить, будто слова сами вырывались из него. – Это была злость, обида, ярость. Всё смешалось. И в ту ночь… в ту ночь я напился. До такой степени, что с трудом понимал, что делаю. Но я всё равно помню, как увидел его. Он уходил с вечеринки, сел в машину, один. А у меня в голове была только одна мысль: «Ах ты, гад, отказал мне? Ну, держись».
Он замолчал, потёр виски, словно хотел стереть из головы эти воспоминания.
– Я сел в свою машину, – продолжил он. – Поехал за ним. На трассе я догнал его. Дорога была узкая: с одной стороны лес, с другой – обрыв. Я подрезал его. Заставил свернуть. Его машина врезалась в дерево.
Артём опустил голову, содрогаясь то ли от рыданий, то ли его попросту трясло. Остальные молчали, но напряжение в комнате становилось почти осязаемым. Анна сжала руки, её лицо стало жёстче. Катя замерла, и даже Вадим потерял своё обычное хладнокровие: его взгляд стал серьёзным, проницательным.
– Он выжил, – сказал Артём тихо. – Подушки безопасности сработали. Ему повезло. Но я вызвал полицию и… просто ушёл. Я оставил машину за углом, чтобы они подумали, что это он сам потерял управление. Я знал, что они решат, что он заснул за рулём.
