Он поднимается со стула, я к стене жмусь.
— А чего ты трясешься, ты же больно смелая…
— Ты же псих, не знаю, чего тебе в голову взбредет. То ты насилуешь, то лечиться везешь.
— Мое предложение останется в силе, допустим месяц. Как раз в себя придешь, в свою конуру вернёшься. После этого мне твоя судьба станет неинтересна, понимаешь?
Никогда я не желала, чтобы время шло быстрее.
— Это будет лучшим от тебя подарком.
— Дура. Я тебе жить нормально предлагаю, а ты гордость включила.
— Дело не в гордости. Просто у меня другие планы в жизни.
Он вглядывается в мое лицо, но все равно усмехается.
— Твой счет за проживание в этой палате — двадцать тысяч рублей, — он подходит близко, расстёгивает пряжку ремня. – Можешь сама в кассу заплатить или отсосать мне прямо сейчас.
— Я сама деньги отнесу. Сама, — прижимаюсь к стенке, смотрю ему в глаза, стараясь не видеть того, как он держит в руке налитый кровью член. Как водит по нему рукой. Словно змея успокаивая. Хотя мне и смотреть не надо. Его форма, вид, каждая вена словно во мне отпечаталась с той ночи, когда он толкал эту хреновину мне в рот, заставляя давиться и хвалил, если получалось. Вкус спермы до сих пор помню. Как по голове гладил. При всех. Ему не нужна женщина, ему нравятся шлюхи. А я такой быть не хочу. – Сама я сказала!
Отворачиваюсь, но он дергает мое лицо к себе.
— Месяц, Соня. Потом барахтайся в своем дерьме всю жизнь. Я вторых шансов таким дурам, как ты, давать не собираюсь.
— Мое дерьмо гораздо чище твоего.
Он смотрит мне в глаза. Вынуждает тонуть в черноте зрачка, который занял всю радужку, потом резко отпускает. Идет на выход и дверь не закрывает. Говорит кому — то за дверью.
— Девушка здорова, заплатит за себя сама.
Его шаги за дверью набатом бьют в висок. Облегчение наваливается тяжелым мешком на плечи и я рыдаю. Мне ну нужно это. Я сама. Я все сама.
Я получаю выписку и счет на восемнадцать тысяч. У меня в сумке, в боковом кармашке последние пять. Их я отдаю сразу, а остальное предлагаю отработать.
— Каким образом? – спрашивает надушенная администратор. Словно не в клинике работает, а в фешенебельном салоне красоты.
— Я могу полы мыть, — что еще. – Могу уколы делать. Могу…
***
9. Глава 9.
*** Захар ***
Заебала эта Мышкина. Может надо было подыхать ее оставить. Бледную, тощую, дрожащую всем телом.
Идиотизм какой – то. Никогда в жалости не был замечен.
— Захар, — слышу писк сбоку, но продолжаю закуривать как ни в чем не бывало. Сама подойдет. Хорошая подруга, которая только на второй день болезни вспомнила о существовании Мышкиной. Хорошо, что я от всех своих друзей избавился. Пусть не кардинально. Но никто из них не додумается меня предать. – Захарушка? Подвезешь?
Я выпускаю дым и голову поворачиваю.
Катя конечно высший класс соска. Чернявая, губастая, сиськи пока торчком. На лице еще нет следов поношенности, хотя натягивают ее регулярно. Она смотрит весьма недвусмысленно, но на мой член ей дорога закрыта.
Во-первых, потому что дважды я телок не трахаю, (Соня дебильное исключение) а во— вторых, я ненавижу, когда мне пиздят.
А Катя делает это с завидной регулярностью. Чего только стоит история с «подружкой», которая сильно хотела заработать денег, но стеснялась сказать.
— Подвезу, — киваю на своего зверя и иду к машине. Она за мной семенит. Каблуками по мозгам цокает. И так башка болит, а тут она.
— Так здорово, что ты о девочках своих заботишься. А Сонька она потом все поймет. Просто гордость включает не вовремя, не понимает счастья такого.
