— Данте, милый! Почему ты меня не подождал?! — Под шокированные взгляды сокурсников и самого Данте, я подхожу максимально близко, прижимаясь грудью, чувствуя ритм его жестокого сердца, оставляя на губах красный след помады.Рукой толкаю сокурсницу. – Шальнова, убери свой тощий зад, это мой парень.
— Ты что творишь, тварь? — шепчет Данте, впиваясь в мою талию пальцами до боли, а я широко улыбаюсь, поворачиваясь ко всем.
— Ой, простите, что сразу не сообщили. Данте и я теперь вместе. Он пошел против родителей, которые запретили ему со мной встречаться, и они лишили его денег, а вчера он переехал ко мне поближе, в общежитие. Нам будет сложно, но мы же справимся, верно, милый? — поворачиваю голову и натыкаюсь на стальной взгляд, но преодолевая страх, я наклоняюсь ниже и шепчу. – Если хочешь вернуть папино расположение, улыбайся и соглашайся.
— Конечно, милая. Действительно, что это мы молчали, пусть все видят и знают, — бросает он зачем-то взгляд в сторону и тянется за поцелуем, но как раз вовремя звенит звонок на пару.
16. Глава 9.
— Пойду сяду с Асей, а то у нее много вопросов, — делаю шаг и почти валюсь, когда Данте дергает меня к себе. – Эй!
— У меня вопросов еще больше. Сядь.
— Не могу. Зрение плохое.
— Врешь ведь.
— С чего бы мне тебе врать? – моргаю, хлопая ресницами, пока он тупит, умудряюсь сместиться на первую парту к Асе, которая смотрит на меня во все глаза.
— А ты умеешь удивлять.
— Да я сама в шоке. Теперь вот еще понять, что с этим всем делать.
— А что делать? Ходить на свидания и встречаться. Он же давно тебе нравится.
— Ну, на самом деле мы не совсем вместе.
— Я ничего не понимаю.
— Я тебе все расскажу, только обещай меня не отговаривать.
— Да куда уж теперь, когда ты чуть ли не на всю страну объявила себя его невестой.
После ее слов вдруг захотелось спрятаться. Наверное, потому что теперь каждый в аудитории смотрит на меня, обсуждает меня. И теперь будет следить за каждым моим шагом. Вопрос лишь в том, как долго. Как долго Данте выдержит жизнь полную лишений и уедет из Москвы поджав хвост. Ему то все дороги открыты, для него каждая это широкая магистраль, по которой можно проехать на большегрузе. Мой путь — это тонкий, стеклянный мостик, по которому можно только ползти, чтобы не треснул.
После пары я тороплюсь уйти, но Данте уже стоит передо мной.
— Ну что, милая, поехали в наше гнездышко?
— Конечно поедем, но сначала тебе придется помочь мне с делами профсоюза. Ты не забыл, что я его глава.
— Тогда я погнал.
— Нет, нет, ты будешь рядом, будешь помогать. Ты же не хочешь, чтобы твой папа подумал, что ты не раскаиваешься в содеянном.
— Опасную игру ты Ольховская затеяла. Уверена, что потянешь?
— А ты можешь сделать что – то хуже того, что уже сделал? Сомневаюсь…
— Убить, знаешь, как легко такие как ты теряются в лесном массиве?
— От убийства, даже твой отец тебя не отмажет, — поправляю воротник его рубашки и отхожу подальше. Господи, как это оказывается тяжело. Каждая секунда с ним словно дуэль на острых шпагах. Вот-вот он может пустить тебе кровь, и ты заноешь как девчонка.
Мы с Асей идем под руку и я чувствую, как Данте с толпой своих друзей идет за нами. Дел у нас сегодня много. Предстоит разгрузка мебели в только что отремонтированный кабинет. Я иду за накладной, расписываюсь и показываю на коробки.
— Вот, мальчики, надо поднять на третий этаж.
Вопросов никто не задает, но Данте не забывает наградить меня взглядом, несущим смерть. Я не реагирую, в конце концов он сам виноват.
