– О! Так всё-таки свадьба? И когда? – теперь Мария Сергеевна обратилась к Виктору. На самом деле она надеялась, что до свадьбы с этим успешным менеджером у Вари не дойдёт. Не то, чтобы он ей не нравился, она мало с ним общалась, но с первого взгляда почувствовала, что он не Вариного полёта. Она легко могла поверить в его влюблённость, но вот во влюблённость Вари с трудом. Зачем ей это? Бежит от одиночества, неуверенности, хочет спрятаться за спину мужчины? Вмешиваться Мария Сергеевна, конечно, не стала, пусть женятся. Опыт вещь нужная.
– Примерно через месяц, – сразу ответил Виктор и посмотрел на Варю, которая сидела молча и не делала попыток вступить в разговор, – но никаких свадебных буйств не планируем, – он немного придвинулся и положил руку на плечи Варе, – сразу после ЗАГСа едем в Париж.
Мария Сергеевна подняла брови от удивления, – Почему в Париж?
– Она сама не знает, – улыбнулся Виктор и поцеловал Варю в щёку, как обычно, то есть в самую середину щеки.
– Лучше не спрашивать, Мария Сергеевна, – Светлана взяла в руки фарфоровый чайник, – давайте я вам налью ещё чашечку, – кто знает, какая собака там зарыта, в нашей талантливой головушке.
– Нет, чаю больше не надо, спасибо! – Мария Сергеевна взяла салфетку и промокнула губы, – Серёжа, – обратилась она к сыну, – вызывай такси, что ли! Мне пора. Я в десять должна лечь.
– Какая ты молодец, всю жизнь помню эти «десять вечера», – Сергей Степанович взялся за телефон. Он всегда был готов похвалить мать. Мария Сергеевна улыбнулась и как будто подмигнула Виктору.
– Повезло тебе, молодой человек. Обещаю, что перед сном я подумаю о свадебном подарке.
Под столом Светлана осторожно коснулась носком своей туфельки ботинка Сергея Степановича.
Музыкальный продюсер прислал за Варей мерседес, и она приехала к нему домой на Рублёвку. Но интервью не получилось. Продюсер оказался похотливым сатиром, принявшим Варю за очередную безмозглую нимфу, готовую петь и прыгать под его драгоценную свирель. Взбесился просто от того, что она не подчинялась, обвинял в каких-то ничего не имеющих общего с жизнью идеалах, непрестанно пил коньяк, а под конец обвинил даже в том, что она отказывается от работы. Потом появилась опоздавшая молодая певица, тоже слегка подшофе, набросилась на Варю, стала толкаться и орать, что она сидела не в той позе, в которой ей бы хотелось, слишком близко к богу или ещё как-то. Начался неописуемый пьяный балаган, и Варя, совершенно ошарашенная, еле унесла ноги. Кое-как дошла до шоссе и села на автобус.
В автобусе пришла в себя. Что это было? С такой откровенной наглостью и бескультурьем она раньше не сталкивалась. Он ещё и композитор. Это её расстроило больше всего. Слово «композитор» ассоциировалось с Рахманиновым. Достала пудреницу. На лице, к счастью, не осталось никаких следов от «интервью». Вспомнила, что продюсер говорил о её идеалах, он с этого начал, кажется. Улыбнулась наконец. Сразу, наверное, решил, что далёк от её идеала – предупредил. Что сказать в редакции? Ведь не поверят. Н-да… Инцидент. Знать бы, где он ходит, этот идеал.
За окном мелькали голые деревья, коттеджи, железнодорожная станция, бизнес-центр с красными окнами, иногда просто деревенские домики на три окошка, покосившиеся, но стойко державшиеся рядом со своими роскошными соседями. Варя посмотрела на экран мобильного. В семь была встреча с двумя подругами: Анжелой и Соней. Они давно уже встречались по средам. Обе были журналистками, Соня работала с Варей в одной редакции, а Анжела нашла на отдыхе в Италии русского «папика» и сразу ушла с работы. Теперь ездила по заграницам, гоняла прислугу, следила за культурной жизнью столицы и своим маникюром. Как только приступы зависти у Сони немного притупились, и она поверила, что у неё тоже так получится, но чуть позже, они опять стали встречаться втроём в своей любимой кафешке «Ласточка». Там работал французский кондитер. Пирожные у него получались сверхъестественными, особенно заварной фиалковый крем.
