Вера Ильинична вынесла на блюде уже нарезанный пирог, в графине холодный квас и поставила на стол. Она с любовью посмотрела на Георгия и перевела взгляд на Клима, который, опустив голову, молча плакал.
– Жора… что-то случилось? С Варенькой? Она заболела, что ли? – пробормотала Вера Ильинична.
– А и правда, чего это она с вами не приехала? В больнице, что ли? – с тревогой посмотрев на внука, спросил Константин Алексеевич.
За разговором с сыном о своём радикулите, Константин Алексеевич и не заметил, что Клим сидит и плачет.
– В больнице, отец. Только не она сама… а её тело. Нет больше нашей Вареньки, умерла она сегодня под утро, – мрачно ответил Георгий.
Вера Ильинична, вскрикнув, зажала рот рукой.
– Господи! Как умерла? Как же это? Она же, бедная, даже простудой никогда не болела, – запричитала женщина.
– Что с ней случилось, Жора? – не глядя на сына, мрачно спросил Константин Алексеевич.
– Сердце, папа, второй инфаркт не перенесла, – ответил Георгий, незаметно посмотрев на Клима, который, не поднимая головы, продолжал плакать.
– Господи! Ей же и пятидесяти лет не было… бедная моя Варенька, – плакала Вера Ильинична.
– Мама, папа… вам нужно будет сегодня поехать с нами в Москву. Просто я не знаю всего, что нужно делать в таких случаях, – сказал Георгий.
Наступило гнетущее молчание.
– Вера, собирайся, мы уезжаем, – нарушил молчание Константин Алексеевич.
Вера Ильинична, не переставая плакать, ушла в дом и даже оттуда было слышно, как она причитала, сокрушаясь и сожалея о том, что Варвара умерла так неожиданно. Мужчины сидели молча, не смея смотреть друг на друга. Через полчаса, Вера Ильинична вышла. – Поехали, надо успеть на электричку, – сказала она.
– Я сейчас, – сказал Константин Алексеевич и встав, ушёл в дом.
Мужчина переоделся и взял из комода деньги. Закрыв на ключ входную дверь, они прикрыли калитку.
– Надо Клаве сказать, чтобы за домом присмотрела, ведь неизвестно ещё, когда мы вернёмся, – сказала Вера Ильинична и пошла до соседки.
Вернулась женщина вместе с Клавой.
– Гоша, Костя… примите мои соболезнования. Как жалко-то Вареньку. Как же так? Ещё такая молодая была. За дом не беспокойтесь, цветы я полью, за курами присмотрю, – сказала Клава.
Всю дорогу, Вера Ильинична вытирала слёзы носовым платком. Приехав домой, она быстро везде прибралась и приготовила ужин. Константин Алексеевич подошёл к Георгию и протянул пачку денег.
– Возьми, сын, они могут тебе понадобиться, – сказал мужчина, пряча глаза.
– Спасибо. Верну, как только смогу, – взяв деньги, ответил Георгий, вспомнив, что денег в доме нет.
– Даже не думай об этом. Мы же одна семья, – мягко ответил Константин Алексеевич.
О том, что деньги украл Клим, Георгий говорить не стал.
– Есть-то всё равно нам надо. А ты, Гоша, с утра поезжай на кладбище, с местом договорись и гроб с венками привези. Потом уже и Вареньку привезёшь. Горе-то какое. Бедная девочка… – говорила Вера Ильинична.
Усталость взяла своё и ночью все спали. Рано утром, первой проснулась Вера Ильинична и приготовив завтрак, разбудила Георгия.
– Гошенька, вставай, сынок. Шесть утра уже, тебе пора. Позавтракай и поезжай. Я Клима разбужу, пусть с тобой поедет, может его помощь понадобится. Чего ему дома сидеть? – сказала женщина.
Умывшись и позавтракав, Георгий с сыном ушли. А Вера Ильинична и Константин Алексеевич накрыли простынями зеркало, напольные часы и стенку с посудой. Приготовили три табуретки в зале для того, чтобы на них поставить гроб.
