Клинки города ярости - страница 17

– Я осмотрела Иглу, – сказала Маура, когда созданный ею огонь вскипятил воду в глиняном горшочке.

Она проворно залила сухие травы кипятком, а я вдруг ощутила, как вместе с паром по комнате плывет мой страх.

– Как она?

– Жить будет, хоть и отдала непозволительно много сил. Ее запястья! Это просто кровавое месиво! Я бы заживо содрала кожу с Айдана, если бы он был жив!

– Откуда ты знаешь о его смерти? – выдавила я.

– Мне рассказала Игла, – Маура устало опустилась на лавку и пронзила меня внимательным взглядом медово-карих глаз. Глаз, которые всегда видели меня насквозь. – Скажи, ты же брала яд не для Амира?

– Нет. Я планировала отравить Айдана. Мечтала, чтобы он выблевал свои внутренности, как Малика. Хотела пойти по твоим стопам.

– Я бы дала яд, если бы знала, что он предназначен Айдану, а не Амиру.

Я медленно втянула воздух и так же медленно выдохнула его. Только без слез. Говорить об Амире – все равно что пить яд, которым я так мечтала отравить Айдана. Но Маура могла рассказать хоть что-то, потому что все остальные молчали.

– Ты знала, что он – брат Иглы? – на выдохе выпалила я.

Маура замерла и замолчала, но вскоре виновато кивнула.

– Я все поняла еще в ту ночь, когда Шурале едва не убил Амира, и только поэтому согласилась взять его с собой в Даир. Мансур очень разозлился. Он отругал меня за то, что привела в дом чужака, и не смягчился даже после моего рассказа, кем Амир приходится Игле. Мансур считает, что ее семья – это только мы.

– То есть он знал, что Амир – брат Иглы, но все равно велел вышвырнуть его из дома и оставить без копейки в кармане? – изумилась я, а в глазах заплясали черные мушки. Наверное, это гнев прорвался наружу.

Паук, опутавший паутиной каждого, до кого сумел дотянуться!

– Он считает, что Игла не должна вспоминать прошлое, – ответила Маура, потупившись. – Она совершила то, чего сама себе до сих пор не может простить, и брат стал бы невольным напоминанием. Я не одобрила его решение, и, если бы не опасность, которая грозила тебе, мы бы вконец разругались. Но теперь я думаю, что Мансур предчувствовал подвох. Амир оказался навиром – тем, с кем мы воюем. Игла не смогла бы бороться, знай она, что среди врагов ее родной брат. Несмотря на внешнюю холодность, она слишком ранима. Семья для нее больное место, поэтому я прошу тебя не говорить ей об Амире. Понятия не имею, откуда ты сама это узнала…

– Мне сказала Игла, – перебила я Мауру, отчего та открыла рот в изумлении. – Она знает, кто такой Амир. Знает, что нас вытаскивал из подвала не только Эрдэнэ, но и ее родной брат.

– Как она узнала? – выдохнула Маура. – Мансур никогда не рассказал бы…

Меня терзал тот же вопрос. Кто сказал Игле о брате? Если из ныне живущих об этом знали всего двое и оба успешно водили ее за нос, то оставался один неупокоенный дух, который наверняка не желал молчать…

Я вертелась на узкой койке в своей каморке, то проваливаясь в сон, то просыпаясь. Глаза разъедали выплаканные слезы. Чай Мауры оказался не таким уж успокаивающим – обычные травы, залитые кипятком. Разве могли они уничтожить когтистое чудовище по имени Вина? Все дни, проведенные в плену у Айдана, мою душу будто бы рвали на части и этой ночью разорвали окончательно.

Стоило закрыть глаза всего на минуту, как я видела либо Амира и пытки, которые он, возможно, именно сейчас переживал, либо мертвое тело Айдана. Я вздрагивала, просыпалась в поту и обещала себе больше не закрывать глаза, но веки смыкались сами собой. Душа рвалась к Амиру и умоляла придумать