Я подняла глаза к небу, совершенно не представляя, где сейчас Реф. Но знала, что он где-то рядом. Возможно, прямо у кончика моего носа.
– Я люблю его, Реф. Это так глупо, но я люблю его всем сердцем. Клянусь тебе сделать все, чтобы помочь ему. А если не смогу, то клянусь, что убью каждого, кто причинит ему боль. И их смерть не будет легкой.
Реф должен был услышать мой тихий шепот. Он же дух. Надеюсь, старик поверил, потому что сейчас я была искренна, как никогда.
* * *
Илмар перенес нас с Иглой в одну из подворотен Адрама. Эрдэнэ вернулся в пещеру, пообещав завтра же отправить Данира по огненному коридору в имение Тира. А еще, едва ощутимо мазнув губами по моему уху, шепнул, что я должна собрать как можно больше союзников. Он же пока проследит, чтобы обитатели пещеры не стали моими врагами. Неужели Эрдэнэ наивно полагал, что кто-то из них выберет меня, а не Мансура? Все они – будущие враги, которые слепо пойдут за давним вожаком.
Мы прошли по мосту на Правый берег, и в ночной тиши до моих ушей донесся едва слышимый перезвон колокольчиков. Русалка на дне Звонкой веселилась в столь тихую ночь. Как будто затишье перед бурей. Я усмехнулась уголком губ, представив, как обычные прохожие припустили бы вприпрыжку прочь, едва услыхав баловство русалки.
Солдаты на страже ворот в обитель дворянства, как мы с Беркутами называли Правый берег, почтительно расступились, но прожгли безмерно любопытными взглядами. По сравнению со мной и Иглой кадар казался пышущим красотой цветком. Мы же, осунувшиеся, изможденные и уставшие, двигались из последних сил и держались только на упрямстве. Игла еле волокла ноги, я тоже. Плен в доме Айдана и все, что случилось после, выжали последние крупицы сил из моего тела.
Илмар беззаботно оглядывался по сторонам и иногда присвистывал при виде особенно помпезных имений.
– Красиво почти так же, как в Белоярове, – выпалил он.
– Ты бывал в Белоярове? – изумилась я.
– Конечно, бывал. Кто не захотел бы посмотреть столицу, когда верные слуги могут перенести в любую точку на карте? Я, хоть и вырос в горах, никогда не хотел жить особняком. Мне нравятся сборища людей, шумные улицы, рынки, кабаки, дома удовольствий. Люблю, когда вокруг кипит жизнь.
– Как хорошо живется, должно быть, когда убил своего учителя, – чуть слышно фыркнула Игла.
Илмар остался непоколебим и даже не повернул головы в ее сторону.
– Это древняя традиция. Не я ее придумал, не мне ее и нарушать. Когда-то я тоже добровольно позволю ученику убить меня и перенять мою силу. Так повелось. Женщины в муках рожают детей, а кадары в муках передают магию ученикам. Колесо жизни.
– Это не одно и то же, – вырвалось у меня.
– Смотрите на это как на традиционный ритуал посвящения, Амаль Мансур, и тогда перестанете считать кадаров чудовищами.
– У меня есть свои причины так считать и без ваших традиций, – огрызнулась я.
– Понимаю, о чем вы говорите. Я знал Мирека недолго, ведь кадары живут обособленно, но он казался мне не таким мерзавцем, чтобы своими руками лишить жизни стольких людей ради… не знаю даже, ради чего он мог это сделать!
– Был ли он знаком с Мансуром? – прямо в лоб спросила я, но Илмар ожидаемо отмолчался, не осмелившись повернуть головы.
– Я испепелила его, – вспомнила Игла будто бы между прочим. – И такая участь ждет каждого, кто осмелится повторить его зверство.
– Я не убиваю людей ради их дара, если ты об этом, – не впечатлился Илмар. – Я – человек мирный, и предпочитаю не убивать девушек, а заниматься с ними любовью.
