– Я все же думал, что мой сын преувеличивает твои таланты, – заметил он.
– О, я просто…
Отто махнул, не давая мне продолжить:
– Кажется, сегодня появился новый обычай. И, должен признать, он мне нравится. Как благородно – угостить проигравшего. Немного найдется людей, которые могут похвастаться тем, что ввели новый обычай.
– Да при чем здесь благородство? Просто все эти гости так уменьшили мои припасы, что я решил, что имею право возместить хотя бы часть. Вот я и подумал, что стоит немножко потрясти их кошельки. Теперь после каждого поединка соперники отправятся в ближайший трактир, где проведут немало времени, оставив там свои деньги. А уже потом часть этих денег вернется ко мне в виде налогов. Конечно, все они и так будут пропадать в трактирах, но у проигравших, как правило, остается мало денег, и они обычно уезжают, а так останутся здесь, платить же за них будет победитель. Двойная выгода.
В этот момент стоило посмотреть на короля. Он выглядел так, будто проглотил лимон. Только сейчас я сообразил, что не стоило мне все это говорить. Пусть бы Отто считал, что мое предложение вызвано исключительно благородными свойствами моей натуры. Даерх же и Ратобор, которые не пропустили ни слова из объяснения, с трудом удерживались от смеха.
– Энинг, – сквозь смех выдавил Ратобор. – Тебе надо пойти ко мне финансами заведовать.
– Не дело барона – заниматься такими делами! – сердито заметил король.
– Отец, я же тебя предупреждал, что у него на все свое мнение.
– Можно подумать, ты его одобряешь!
Даерх пожал плечами:
– Скорее я принимаю его таким, каков он есть.
Ратобор хитро взглянул на меня и повернулся к королю:
– Твой сын сказал очень мудрые слова. Не стоит каждого мерить одной меркой. К тому же по некоторым причинам, о которых мы с вами знаем, он и не может быть похожим на других.
Король демонстративно отвернулся и стал смотреть на поле. Его же сын наклонился ко мне:
– Энинг, о чем это они говорили? Какие такие причины?
Я неопределенно пожал плечами:
– Да так, есть кое-какие политические мотивы.
– Энинг, все эти мотивы я знаю гораздо лучше тебя. И я знаю отца, он никому не простил бы такого пренебрежения рыцарским кодексом.
– Может, я ему понравился?
– Возможно. Но мой отец всегда ставит долг выше личных симпатий. Тем более, понравиться ему мог только человек, который соответствует его представлению о рыцарях и баронах, а ты, уж извини, в его стандарты никак не вписываешься.
– Я же говорил, что есть политические причины…
– Эти причины могут заставить его терпеть тебя, и только. Отец же явно заинтересован тобой. Он изучает тебя, а это для него совсем нетипично. Чтобы он так относился к человеку, который, по его представлениям, не соответствует образу рыцаря, причины должны быть посолиднее политического интереса.
– Отто, считай, что ты угадал. Твой отец знает обо мне нечто, что заставляет его относиться терпимо к любым моим глупостям…
– …но сказать ты не можешь. Я все понял. Настаивать не буду. Если отец посчитает нужным, он сам мне все расскажет.
Я согласно кивнул головой и уставился на поле. Впервые я мог наблюдать за турниром рыцарей. Сколько раз я читал об этом! Сколько раз представлял себя отважным рыцарем, мчащимся на коне с копьем наперевес навстречу противнику! Правильно говорится: «Будьте осторожны в своих желаниях». Вот теперь я сижу здесь и наблюдаю за самым настоящим поединком рыцарей, к тому же в скором времени мне предстоит самому принять участие в турнире.
