Клинок и вуаль - страница 6

Колено болит невыносимо. Каждый шаг – как пытка. Вчера доктор сказал, что нужно продолжать лечение, но я не сказал об этом брату. Я не могу признаться в своей слабости, даже если каждый день становится всё труднее. Я всё ещё пользуюсь костылями. Ощущение боли в колене не уходит, даже когда я пытаюсь не думать о нём. Напряжение внутри растёт, с каждым шагом в теле, и в голове. И вот, когда боль становится невыносимой, я прихрамываю, но всё равно продолжаю идти.

Я делаю шаг, и боль снова, как нож, проникает в сустав, заставляя меня сжать челюсть, чтобы не закричать. Костыль стучит по полу, и каждый звук от него – как напоминание о том, что я не тот, кем был раньше. Я больше не тот, кто может не думать о последствиях, не чувствовать себя уязвимым. И когда я снова пытаюсь стать лучше, сильнее, в голове начинают мелькать мысли о том, как я стал чужим в собственном теле, как оно предало меня. Я пытаюсь сосредоточиться на том, что меня окружает, но пустота в ушах снова захватывает меня. Я не слышу ничего, даже собственных мыслей. Этот вакуум внутри не даёт мне покоя.

И вот, в какой-то момент я теряю терпение. Мои пальцы сжимают костыль, и мне хочется его выкинуть, выбить что-то, разрушить. Я чувствую, как ухо вновь не воспринимает мир вокруг, как моя боль в колене наполняет меня злобой, как будто всё это – мой враг. Я не могу больше терпеть. Я не могу больше быть слабым.

Я хватаю чашку, стоявшую на столе, и с яростью бросаю её в стену. Чувствую, как грохот её удара потрясает меня, и в голове, наконец, появляется ощущение освобождения. Но тут же ощущаю снова эту пульсирующую боль в колене, как напоминание о том, что я всё ещё здесь, и всё ещё чувствую. Всё, что я разрушил, – это просто осколки, как и моя жизнь. Чашка разбилась, а боль не исчезла. Я кричу, потому что не могу больше молчать. Я кричу, потому что нет другого способа отреагировать.

Когда я останавливаюсь, я оглядываюсь на осколки, и меня охватывает странное чувство пустоты, разочарования и усталости. Но эта злость как-то облегчает боль, хоть и временно. Я снова остаюсь один, с этим внутренним огнём, который не может угаснуть. Я чувствую, как тяжело мне дышать от напряжения, от всего, что накопилось за день. И я снова не слышу. Тишина вокруг, как и всегда, издевается надо мной, заполняя пространство вместо звуков. Но я не могу перестать идти, не могу остановиться, даже если всё, что я чувствую – это боль, физическая и душевная.

Я снова стою в тишине, и единственное, что остаётся, – это мой собственный крик в душе.

Америго

Прошло уже восемь месяцев с того дня, как я получил травму. Время прошло, а я всё не могу привыкнуть к этой боли и слабости. Каждый день, каждую ночь, каждую минуту я чувствую это глухое ощущение, как будто что-то в моей жизни навсегда исчезло. Я злюсь. Злюсь, потому что это всё так долго. Это не просто временная потеря, это навсегда. Я должен с этим жить. И с каждым новым днём эта тяжесть становится всё более невыносимой.

Мои мысли часто возвращаются к тренировкам, когда я начинал учиться стрелять снова. Без слуха. Это было одно из самых сложных испытаний. Я не мог позволить себе сдаться. Когда мне сказали, что я больше не буду слышать звуки одним ухом, я даже не думал о том, как это повлияет на мою работу. Я думал только о том, как мне научиться жить с этим. Я тренировал свой слух, насколько мог. На одно ухо. В какой-то момент я начал ловить звуки, пытаться точно определять их направление, понимать, что происходит вокруг, несмотря на всё. Я научился работать с тем, что у меня было, и делал это всё с жёсткой дисциплиной.