На южной стороне Ильника земля сужалась, и над ровной гладью воды высился мост: желтый кирпич да черная известь. За десятилетия берег сместился, передвинув сваи, прежде вбитые в реке, на твердую почву, и вокруг темных пролетов наросли дикие травы. Женщина не пошла наверх, как делали прочие, и не отправилась навстречу лодкам, что плыли по реке. Вместо этого она постояла минутку, окидывая одним глазом воду и сушу, будто пролистывала книгу. А потом шагнула в тень под мостом и обратно уже не вышла.
Немногим позднее она поднялась к свету дня по каменным ступеням притечной пивной. Окошко для ставок прикрывала железная клетка, и женщина помедлила, взглянув на отметки мелом. Человек за кассой оцепенел, но взгляд не отвел. Через секунду кивнул.
– Тетка Шипиха, – бросил он на манер приветствия.
Женщина буркнула что-то в ответ, повернула на восток и побрела дальше.
И все-таки, вопреки всем стараниям, мать пробыла дома три дня. Она держалась подальше от окон, а отец не допускал гостей дальше передней, объясняя свое решение тем, что на слуг напала хворь и друзья могут зайти к ним на следующей неделе, когда дом очистится от возможной заразы. Суженую Гаррета разместили в одной из гостевых спален с видом на кухонное подворье, поэтому увидеть гостью с улицы было невозможно.
Эти дни прошли в закрытых обсуждениях. Иной раз на них присутствовали Гаррет и его младший брат Вэшш. Иногда один Гаррет наблюдал, как мать, отец и дядя Роббсон грызут друг друга в жарких спорах. А зачастую на совет не приглашали даже его. Замысел, на котором семья основывала свое будущее, был таким: они заключают союз с инлисским племенем, что кочевало по заснеженным трактам между Китамаром и Дальним Кетилем. Свадьба Ирит и Гаррета скрепит этот союз кровными узами. Будь все по-человечески, у них сперва народились бы дети, но баланс счетов не давал времени ждать. В качестве приданого инлиски проведут для своих новых китамарских родичей, Лефтов, зимний караван.
Зимние караваны были отчаянным, на грани безнадежности, предприятием. Восемь лет назад дом Кортан снарядил один такой – с десятью фургонами под началом опытного вожатого. Когда повозки, коней, товары и самого караванщика поглотил снежный буран, Кортаны распродали остатки имущества и ушли наниматься на службу к другим купцам. Их дом пал.
Но с караванщиком-инлиском, северными лошадками и средствами немногих избранных союзников-вкладчиков Лефты способны были удачно провернуть дельце, на котором запнулись Кортаны. Пряности, шелк, квасцы и лекарственные травы прибудут за месяцы до товара конкурентов. Семья сможет распоряжаться годовыми контрактами, развезти уже лежащие на складе товары и получить достаточно чистой прибыли, чтобы закрыть долги и вдобавок обеспечить вложения на следующий год.
И да, им приходилось тщательно выбирать, чьи средства привлекать себе в помощь. Дядя Роббсон хотел пригласить Окасо Дюрраля, но отец отказал ему. Мать настаивала на встрече с Берис а Лорья, и дядя Роббсон в лицо назвал ее идиоткой. Никто не берет денег у священников и знати в надежде оказаться с прибытком.
Когда, наконец распрощавшись, мать в плаще с капюшоном выскользнула из дома в утренний мрак, план был составлен только наполовину. Однако дядя Роббсон с отцом четко держали в уме предстоящие задачи и встречи. Этапы пути были намечены, установлены временные рамки. Сроки, когда необходимо собрать деньги, когда матери и ее поверенным в Дальнем Кетиле отправят заказы, и когда должен будет прибыть караван.
