Но все же она не утонула. Не познакомилась с не тем концом меча стражника. А брела ночными улицами Речного Порта вместе с мужчиной породы, какую Теддан назвала бы сынком продавца шерсти с отменной попкой. Ночь стояла теплая. Одежда и волосы подсыхали. В городе было тише и от луны светлей, чем ей сперва представлялось. И, не считая ступней, ободранных и стертых от хождения босиком по камням, ей было приятно. Более чем приятно. Как только паника улеглась, вокруг проступила своя, далекая от привычной красота.
Настанет день, и она будет править городом. Улицы, по которым сейчас она шла, были ее улицами. Они еще об этом не знали, но главное – их не знала она. И размышляла: а оказывался ли отец хотя бы однажды в Китамаре не под охраной? Увидел бы он хоть разок открытые, зовущие предутреннюю прохладу ставни или котов в промелькнувших полночных тенях. Это могло бы изменить его взгляды на город. Могло изменить и ее.
– Кто-нибудь из ваших знает Оньяна? – спросил Гаррет.
– Кого?
– Оньяна. Это его корабельный сарай.
– Ой. Не знаю. Может быть.
– Где же они достали ключи?
– Я не понимаю, как там все устроено. Это был мой первый раз на таком вечере. И последний.
– Не впечатлилась?
– Наоборот, еще как, – сказала она. – Не в положительном смысле.
Улыбка у него была легкой, но вместе с тем сожалеющей.
– А тебе он знаком? – спросила она. – Этот Оньян?
– Он женат на двоюродной сестре моей матери.
– Вот так совпадение!
– Да ничего особенного. Здесь каждый с кем-то как-нибудь связан. Не будь так, он состоял бы в каком-нибудь обществе с моим отцом. Или с дядей. Или они ходили бы к одному священнику. Или к гадалке. Все знают всех. Мы пытаемся друг друга подмять и при этом прикрываем друг другу спину.
Они свернули на восток. Здесь улица расширялась, а тени под навесами крылец и в ответвлениях переулков казались не такими уж темными. Кто-то даже оставил у стены деревянное кресло.
– Странные отношения, – заметила она. – Быть кому-то преданным, только не слишком.
– Такова коммерция. Каждый желает выиграть. Каждый желает большего могущества и влияния. И все при этом полагаются друг на друга. Если же все разом прекратят давать подряды определенному перевозчику или забирать товар с чьего-нибудь склада, то… Будь ты по уши завален гаддиванским шелком и омрешским красителем, что толку, если с тобой не торгуют?
– Сегодня вечером случилось нечто подобное?
Он воззрился на девушку.
– Ты знал стражников по именам, – пояснила она. – Ты одурачил их из-за того… что увидел в этом кое-что для себя?
Он притих довольно надолго, не рассердил ли его вопрос?
– Ты имеешь в виду – зачем я тебе помог?
– Да, я об этом.
– Ну, в первую очередь это было назло. Канниш и Маур мои друзья с незапамятных времен, но Таннен, тот, кто хотел тебя взять, посторонний мне человек. Он жестоко поступил с Мауром, и… мне он не нравится.
– Что ж, значит, я воскурю фимиам богу поступков назло. Такой, полагаю, должен найтись. Но когда этот Таннен ушел, твои друзья все еще были там.
– Да.
– И ты не указал им на меня.
– Хотел…
Ощутив некоторое беспокойство, Элейна подождала, пока он закончит мысль.
– Хотел кое-чего для себя? – задумчиво произнес он. – Я наслушался от них о всяких происшествиях и приключениях. По большей части это, конечно, выдумки, а остальное преувеличено, но я в любом случае был в стороне. Я не стражник.
– Почему же?
– Что?
– Твои друзья служат в страже. А ты почему нет?
