Его взгляд красноречиво говорил – а что ты еще можешь?
Я прошелся вдоль стола с оружием и взял «Бизон», маленький и очень аккуратный пистолет-пулемет, сделанный на основе и из деталей Ак-74У под патрон от ПМ. Было еще несколько модификаций, например, под патрон 7,62 от ТТ и под 9х19 "Parabellum", они и помощнее и по точности превосходят вариант под ПМовский патрон, но придется стрелять из того, что дали.
Подойдя к стенду я изготовился к стрельбе, определив расстояние на глазок, всего метров сорок. Я расстрелял первый магазин на вскидку, второй от бедра.
– Ни хрена себе, – выплывая из шока, сказал Андрей, – первый магазин семьдесят девять процентов, второй – шестьдесят четыре. Я такого еще не видел.
– А Калашников? – спросил меня майор.
– Восемьдесят пять на расстоянии до ста метров и шестьдесят пять процентов до ста сорока – назвал я всплывшие в голове цифры.
– Быть не может! – не поверил Андрей.
– В какой кабинке мишень в ста метрах? – спросил я, беря в руки АК-103 калибра 7,62.
– В третьей, – отозвался хозяин стрелкового рая.
Я быстро подошел к названому рубежу и в течение нескольких секунд расстрелял магазин.
– Восемьдесят четыре, – еле вымолвил офигевший от представления Андрей. – Парень, тебе здесь делать нечего.
– А мне тут нравится, – отозвался я.
– Дима, твоя очередь, – указывая на кабинки, сказал Виктор Петрович. – Программа та же. Только повторить не пытайся, не выйдет, стреляй, как можешь.
Дальше я не совался, отошел к стене и присел. Мысли в голове летали со скоростью километров триста в секунду и не давали ухватить себя за хвост. Откуда я все это знаю? Ведь я не помню, как учился или служил, не помню, чем занимался, а тут сходу показал прекрасный результат. Да, майор был прав, это, как на велосипеде, сел и поехал. Остается узнать, кто я.
– Ты идешь? – тронув меня за плечо, спросил Дима.
– Иду, конечно, на сегодня все или еще что будет? – поднимаясь, спросил я.
– Нет, майор сказал отдыхать, а завтра с утра силовая, потом у меня тир, а у тебя свободное время. Делай, что хочешь.
Свободное время в лагере коротали просто: телевизор да карты. Войдя в казарму я слегка опешил. Я и не думал, что в лагере сейчас находится столько народу: пятеро крепких парней, сидя за столом, играют в дурака на сигареты, еще человек десять валяются на кроватях – кто читает, кто смотрит телевизор. Подойдя к своей койке, я обнаружил, что она занята небритым типом уголовной наружности.
– Прости, но ты занял мою кровать, – спокойно сказал я, бросая куртку на спинку и поворачиваясь к парню.
– А мне по х…ю, – не глядя на меня, отозвалась харя, уставившись в телевизор.
Я, обернувшись, взглянул на Димку.
– Похоже, очередной Никита, – констатировал я понятный только Димке факт.
– Идиот, – подтвердил он, направляясь к своей койке.
– Вот что, давай уматывай с моей кровати, – повернувшись к хаму, сказал я.
– А то, что ты сделаешь, витязь? – презрительно посмотрев на меня, ответил парень. – Своих позовешь? Так вас здесь всего двое. Короче, сиди, не выпендривайся, и может, я забуду твое непочтение к «Легионеру». Ну, а если надумаешь качать права, то тебе будет больно.
– Прости, – вежливо сказал я, – а делать больно будешь только ты или все ваши легионеры? – Краем глаза я заметил, как напряглись парни с нашивками «Легион», а Димка отошел к стене, чтобы со спины не достали.
– Да я тебя пополам сломаю! – зарычала харя, вскакивая с кровати и вставая в боевую стойку. Его дружки тоже повскакивали со своих мест, но пока никаких активных действий не предпринимали.
