Иногда в анкете добавляются вопросы-фильтры, для того чтобы составить представление о степени откровенности респондента. Делается это в том случае, когда речь идет об исследовании интимных явлений, подлинную информацию о которых человек может отказаться предоставлять даже на условиях анонимности (речь может идти о сексуальных отношениях, элементах половой культуры и пр.). Самый забавный из тех вопросов, о которых слышал автор, был сформулирован так: «Бывал ли у вас понос хотя бы однажды в жизни?» Следует заметить, что понос – явление вполне здоровое и распространенное, он периодически случается абсолютно у всех. Однако человек, не склонный открывать душу исследователю-социологу, не будет рассказывать в анкете о том, чему исследователь-социолог лично свидетелем не был. А если так, данные подобных анкет не должны приниматься в расчет.
Проблема откровенности еще более остро стоит в другом виде опроса – интервью. В личном контакте исследователя с респондентом есть немало плюсов, но есть и минусы.
Сначала поговорим о плюсах. Для опроса, так же как и для анкеты, вопросы составляются заранее, но исследователь в ходе интервью имеет возможность менять акценты в зависимости от ответов респондента – давать пояснения, задавать уточняющие вопросы и даже просто зачитать вопросы в том случае, если сам респондент не может этого сделать по каким-то причинам. Исследователь видит эмоциональное состояние респондента, может уловить сомнения, колебания или, напротив, твердую уверенность отвечающего. Интервью иногда длится по несколько часов – за это время исследователь успевает получить большой объем информации. Интервью записывают на диктофон или видеокамеру, а потом расшифровывают.
Но есть и минусы. Если на вопросы анкеты респондент отвечает анонимно и приватно, то интервью проводится исследователем vis-à-vis. А при личном контакте человек склонен быть еще менее откровенным. Список «сложных» тем существенно расширяется. Причем перечень их будет зависеть в том числе и от личности спрашивающего. Если перед симпатичной девушкой отвечающий мужчина постарается представить себя в авантажном виде, то при исследователе-мужчине набор психологических реакций может оказаться совершенно иным.
Вызвать респондента на откровенность – особый талант интервьюера. При желании и таланте мастер глубокого интервью может вызвать на откровенность почти любого человека и заставить его говорить на самые «закрытые» темы. Примером того, что для настойчивого и изобретательного ученого нет запретных тем, может служить работа О. С. Щучиновой «Властные аспекты нормативной женской сексуальности: социологический анализ». В тексте ее диссертации есть удивительно откровенные признания женщин, весьма подробно описывавших свое сексуальное поведение в браке: «Секс не был самоцелью. Я знала, что это единственный способ получить этого парня <…> в этом смысле секс был важен. Секс был для его удовольствия, чтобы он хорошо ко мне относился. Но что секс сделал для меня – ничего. Мне нравилось внимание. Мне нравилась близость, которую я испытывала во время контакта. Мне нравился секс, но это связано с тем, что мы были вместе. Не то чтобы секс для секса. Мне больше нравятся отношения»[7].
Или: «Ну-у, бывало нарочно отдельно спать ложилась, если обиделась… Бывало. Показать чтобы, что я тоже хозяйка. [О. Щ.: А почему Вы использовали именно сексуальные отношения?] Так удобно было. Ему это важнее… Ну-у… Хотелось больше. [
