– Да морду ему набить, и дело с концом, – махнул рукой Алик, явив татуированное мускулистое предплечье. И великодушно предложил: – Могу устроить в лучшем виде. Повод всегда найдется.
– Скучно, друзья, – иронично протянул Гений. – Ну что это такое: «Набить морду»? Подумайте! Что больнее всего ранит человека? Марина?
– Когда попадают в слабое место, – высказалась Жизель, и Гений кивнул.
– Рудольф Карлович?
– Бессилие.
– В точку! Маргарита?
– Унижение.
– Верно. Алик?
– Согласен с Ритой. Унижение, особенно прилюдное, в присутствии значимого для тебя человека.
– Хорошо. Аня?
– Правда, – с непривычной глубиной и веско, будто ставя точку в дискуссии, произнесла подруга. – Ранит правда.
– Отлично. – Гений одарил нас улыбкой, явно довольный обсуждением. – В следующий раз поговорим об этом подробнее. А пока давайте набросаем конкретный план по ситуации Юли.
– Ну… – заколебалась Жизель. – Я могла бы выяснить что-нибудь о той недокарьеристке. Очевидно, что для нее важна работа, а об этом я знаю все.
– Составлю вам компанию, – поддержала я. В этом не было особой необходимости, но ответственность «серой кардинальши» давила. – Обожаю раскапывать информацию.
– А я попробую пробить что-то об этой матери семейства, – подала голос веснушчатая бой-баба.
– Тогда я займусь тем парнем, – отважилась Анька. – Выясню, какая правда может ранить его.
– Прекрасно. На том и порешим. Выясняем информацию, все друг другу помогаем, – подвел итог собранию Гений. Работа с Юлечкой явно утомила его, но синие глаза горели азартом. – Спасибо, друзья, мы славно поработали! Еще кофе?
Я стояла на балконе своего любимого загородного дома. Ветерок доносил запах свежескошенной травы, за спиной легонько трепетали ситцевые занавески, а впереди, скользя лучами по черепичным крышам, уходило за горизонт солнце. Я стояла и вдыхала само лето с его ароматами спелой клубники, огурчиков с острыми пупырышками и терпких листьев смородины – и была счастлива от осознания того, что мой любимый сезон в разгаре, что я могу смотреть на этот закат, что завтра меня ждет новый безмятежный день…
Буря налетела невесть откуда. Мгновение назад в небе еще выводило закатные узоры солнце, но сейчас надо мной сгрудились тяжелые тучи, напоминавшие пропитанные темной водой губки. Еще миг – и пророкотал гром, небо осветилось, на землю хлынули потоки грязи. Мне хотелось бежать, но я стояла, будто пригвожденная к месту неведомым гипнозом, не в силах шевельнуть ногами, не в состоянии даже закричать и позвать на помощь…
А балкон под ногами уже разваливался. Пол ходил ходуном, от стен отлетали кирпичи, и в образовавшиеся выбоины мигом просвистывал штормовой ветер, расшатывая дом еще больше. Я знала, что будет в следующий момент, я прекрасно это знала! Самая длинная, выступающая наружу стена балкона закачалась, задрожала, будто беззащитный бумажный лист, и я, вдруг обретя силы, бросилась вперед, вцепляясь в нее пальцами. Я удержу эту стену, я не позволю разрушить мой дом!
Но я лишь тщетно царапала по мокрым кирпичам, ломая ногти и стирая руки в кровь. Стена все больше отклонялась, готовая в любое мгновение упасть вниз и утянуть меня за собой…
Что-то пропищало, коротко и громко, и я открыла глаза, не понимая, где нахожусь. По щекам еще текли слезы, пальцы до боли сжимали простыню, а голова отчаянно кружилась. И снова этот писк, возвративший меня к реальности. Я еще немного полежала, с трудом приходя в себя, и потянулась за оставленным на тумбочке телефоном, вырвавшим меня из обычного кошмара.
