Девушка, которая больше не была Аннетой и которая вряд ли уже станет Сьюзан, тяжело вздохнула. Ее начальник, Сэмюэль, грубо попросил ее утром придти пораньше – следовало подготовиться к какой – то крупной сделке с каким – то Льюисом, политиком. Придти нужно обязательно красивой – политик был крупной шишкой. И верстать, как проклятая – возможно, что сам Льюис вместе со своим выводком посетит их издательский дом. Это значило только одно – еще один день закончился, не принеся новых вестей о таинственном Клубе достопочтенных шлюх.
Льюис был человеком прямым и в какой – то мере властным – по – видимому в той, что он всегда старался держать все под контролем, будь то процесс химчистки салона или же заключение делового контракта. Он пришел один, чем ужасно удивил как Дэвида, так и Сэма – они – то ожидали целую делегацию! Они никогда раньше его не видели так близко – обычно лишь с трибун или по телевизору; в жизни он производил совершенно иное впечатление. У него было лицо сильного человека – и худощавые руки, которыми он запросто мог бы вцепиться в глотку неугодных ему людей. В его лице было что – то звериное, и пусть оно зачастую было растянуто в широченной улыбке – вы бы не увидели, нет, но обязательно бы догадались, что за хищник скрывается от вашего взора. Его глаза были тусклы, а загар блестящ, ногти идеально подстрижены, а брюки выглажены по стрелкам – в то время как за добродушным басом сквозило презрение, а запах его одеколона таил в себе нотки ядов, смертоносных и незаметных для окружающих его жертв.
Льюис хохотал над шуткой Дэвида, деланно вознося руки к голове и покручивая рукой у виска, не забывая закатить глаза. Все работники издательства стояли чуть поодаль, опасливо глядя на новоприбывшего гостя. В Спрингтауне ходили различные слухи про этого человека – кто – то утверждал, что так же он владеет сетью закусочных по всей стране, кто – то – что он связан с криминальными структурами. Для многих Льюис был общественным деятелем, членом городской общины, бескорыстным благотворителем для инвалидов и брошенных детей. Кем же был он прямо сейчас, стоя посреди дома «Стернсов» – оставалось загадкой. Сэмюэль считал его свихнувшимся богачом – к слову, первым богачом Спрингтауна, внезапно захотевшим связаться с крупнейшим издательским домом во всем округе Лоу.
– …как уморительно, Дэвид, как уморительно! – рокотал он своим басом, обнажая белые зубы. – Очаровательно! И что же еще этот мальчишка натворил?
– Чуть не потерял документы по нашему соглашению, мистер Льюис, – отвечал Дэвид, стараясь отвечать на улыбку улыбкой. Выходило плохо. Сэм видел, что его брат напряжен сильнее обычного. – но не волнуйтесь – Айзек уже отправился в бессрочный отпуск. Неоплачиваемый. Он… он был слишком…
– Молодым? – понимающе улыбнулся Льюис. – Что же, Дэвид, молодость – не порок! Скорее промежуточное состояние от постели с красоткой до постели с капельницей, изредка сдобренное хорошей историей, в которую тебя так и тянет попасть. А вот молодых вы увольняете зря, очень даже зря. Иногда именно они делают вещи, достойные истории, вашей или даже моей. Или я не прав?
Дэвид лишь пожал плечами. Сэм видел, как его брат, прежде неуемный и держащий все под контролем, теперь мялся и даже немного краснел перед блеском этого человека. И немудрено – о Льюисе ходило с десяток различных историй, говорящих о нем как о человеке жестком, но не лишенном ума. Будучи членом совета, именно он ведал работой с общественностью – и поощрял талантливую молодежь, ту, которая встречалась на его извилистом пути. Он ведал политикой и рекламой, одним помогал укрепиться в обществе, а некоторых подталкивал на самое дно – и взявшись за вас, вы бы никогда не могли точно сказать, чего этот человек от вас хочет. И только поэтому Дэвид, тот самый решительный и деловитый брат Сэма сейчас стоял перед живым спрингтаунским Богом в растерянности и смятении. Только поэтому Дэвиду было нечего ему сказать. Все в помещении «Стернсов» могли сказать уверенно: Коннел Льюис мог дать Дэвиду все – а мог бы и утопить его в собственной крови.
