– Превосходно, – ответил официант. – Чем быстрее, тем лучше, если вы не возражаете. Он отлично пахнет, но некоторые люди жалуются на запах. – Он наклонился к ее уху и шепнул краем рта: – Вы понимаете, каково им.
В зимнем саду, полном растений и отделенном от кухни стеклянной перегородкой, собрались гости. Мелькали бокалы с шампанским, звенели вилки, а старые знакомые приветствовали друг друга объятиями и громкими возгласами. Казалось, единственное, о чём они скорбели, так это об отсутствии вегетарианской еды.
– Доктор Хартвелл! – вскрикнула женщина. Она замахала загорелой негнущейся рукой. Ее густые, отброшенные назад черные волосы показались Эм Джей знакомыми. Возможно, она их видела в рекламе шампуня «TRESemme». – Это я. Бритт Райли.
По телу Эм Джей пробежали мурашки. Бритт была не моделью, а риелтором Дэна, которую она оскорбила заявлениями о риске грибковой инфекции из-за любви к лайкре. Сейчас на ее белоснежной блузке было пятно от горчицы, на которое Эм Джей старалась не смотреть.
Она небрежно развернулась к столу и принялась раздвигать тарелки с домашней лазаньей, запеканками и салатами, освобождая место для своего хлеба. Наконец она поставила его рядом с копченым лососем, но продолжала изображать занятость, чтобы не оборачиваться – во всяком случае, до тех пор, пока щеки не остынут, а сердце не перестанет настукивать азбукой Морзе слово «ужасно».
– Я занималась оформлением купли-продажи вашего коттеджа, – сказала Бритт Дэну. – Наверно, вы меня не узнали. Я недавно обрезала челку. – Она изобразила пальцами ножницы.
– Я узнал, – сказал он. – Меня сбило с толку обращение по фамилии. Обычно ты называла меня Дэном.
Бритт откинула волосы назад на двух стоящих сзади нее женщин и, нежно ткнув его большим пальцем, шепнула:
– Одиноким девушкам нравятся одинокие врачи. Можете за мной поухаживать.
– Не одинокий, – выпалила Эм Джей, забыв про местоимение.
– Это Эм Джей, – сказал Дэн, вовлекая ее в беседу. – Моя девушка. Несколько недель тому назад вы общались по Скайпу.
Ямочка на ее подбородке увеличивалась и уменьшалась, увеличивалась и уменьшалась, пока она пыталась сообразить, о чем идет речь. Затем ее светло-карие глаза широко раскрылись.
– А, да.
– Я из Нью-Йорка, – пояснила Эм Джей вместо извинения. – Я не думала, что так можно одеваться, пока не переехала сюда. Прощу прощения, если обидела.
– Как одеваться? – спросила Бритт, наморщив лоб, которому не помешал бы ботокс.
– Ну ты знаешь…
– Не знаю.
– В спортивную одежду. Ньюйоркцы носят ее в тренажерном зале, а потом переодеваются. Впрочем, она мне нравится, – сказала Эм Джей, тщательно подбирая слова. – Я хотела сказать, что если есть возможность её снять…
Дэн прочистил и без того чистое горло.
– Вообще-то, я тоже из Нью-Йорка, – проговорила Бритт. – И я всегда носила спортивную одежду. Тысячи людей ее носят.
– Ты из Нью-Йорка? – удивилась Эм Джей, стараясь забыть все, что она думает о сторонницах рекламного слогана «Just Do It». Наконец-то она встретила человека, который поймет ее тоску по доставке еды на дом. – Из какого района?
– Бруклин.
– А там? Проспект-Хайтс, Парк-Слоуп?
– Флэтбуш.
Эм Джей хихикнула:
– Моя подружка называла свои лобковые волосы «Флэтбуш», когда снимала лосины. «Следующая остановка “Флэтбуш-авеню”», – говорила она голосом диктора метро.
– Бритт, – вмешался Дэн. – Откуда ты знаешь Лео?
– Муж много лет занимался благоустройством и озеленением их участка.
