– Это все твои вещи? – Джози обошла старенький черный форд и закинула небольшой чемодан в багажник. В салоне вкусно пахло после химчистки. Джози убавила радио, пристегнулась и, заведя мотор, плавно тронулась.
– Самое необходимое, – ответила Энни.
– Как настрой? – Джози внимательно следила за дорогой, слегка прищуриваясь от фар проезжающих мимо автомобилей.
– Волнуюсь. И немного сомневаюсь. Стоит ли вообще все это начинать, вроде все утихло, – Энни положила голову на окно, наблюдая за тем, как быстро сменяется картинка.
– Назад пути нет. Ты ведь хочешь, чтобы Майкл почувствовал то, что ты чувствовала тогда, когда все обсуждали твои голые фотки?
– Фотку. Она была одна, – поправила Энни, с болью в груди вспоминая те дни.
– Неважно сколько, важно, что он сделал это, наплевав на тебя. Почему бы теперь и нам не повеселиться? Или с твоими чувствами можно делать что угодно: топтать, плевать тебе в душу, а ты и слова не пикнешь? – покосилась Джози на Энни, – знаешь, это прекрасное чувство, когда ты наблюдаешь, как страдает тот, кто причинил тебе боль. И пусть он не знает, что это твоих рук дело, ему и не нужно это знать. И что мы получаем на выходе? Человек получил свое заслуженное, а ты вышла сухой из воды. Справедливость восстановилась.
– Да, – уверенно ответила Энни, – да, ты права.
– Конечно, права, – ухмыльнулась Джози, прокручивая руль влево, – тебе просто нереально повезло, что я решила тебе помочь. Ты в долгу у меня, – она улыбнулась, и Энни улыбнулась в ответ.
– Расслабься, Энджи…
– Энни.
– Слушай, может, тебе поменять имя? – нахмурилась Джози, – я все никак не запомню. Энни… вроде легкое на слух, но меня постоянно тянет сказать Энджи. Твое волнение естественно, – снова улыбнулась Джози, показав зубы, – но ты будешь испытывать нереальное наслаждение, когда откусишь кусочек мести, поверь мне.
– Ты уже так делала?
– Что?
– Мстила вот так, через других?
– Не-а, – тихо сказала Джози, – я сама могу за себя постоять. Но хотела. Однако планы поменялись, так что… расскажу как-нибудь в другой раз об этом, окей? Нам уже надо идти.
Джози оставила форд на парковке и, отдав Энни чемодан, уверенно пошагала к мини-отелю, таща свой черный дорожный чемодан, который был вдвое больше чемодана Энни, спортивную сумку и рюкзак. Это был каменный двухэтажный дом с синей крышей, обросший зеленым плющом. На балконе были подвешены живые цветы в глиняных горшках, на окнах висели плотные серые шторы. По обеим сторонам мощеной дорожки близко расположенные друг к другу светили небольшие садовые фонари на солнечной батарее. За ними были высажены цветы и аккуратно постриженные кустарники. Раньше, как сказала Джози, отель был самым обычным жилым домом до тех пор, пока муж хозяйки отеля не погиб, оставив на ее попечении троих сыновей. И, чтобы справится с финансовыми трудностями, женщина решила изредка заселять в дом проезжающих. Давать им ночлег, горячий ужин и завтрак. А когда дети подросли, они отремонтировали дом и сделали неплохую рекламу отелю.
– Ей просто нужно постоянно о ком-то заботиться, – сказала Джози, нажимая на кнопку звонка красной двери. Из окна высунулся мужчина лет сорока и, кивнув Джози, отпер дверь.
– Здравствуйте! – негромко сказал он, осматривая девушек.
– Здравствуйте! Мы бронировали комнаты. Шоупен и Ноанс, – протараторила Джози.
– Сейчас гляну, – он снова запер дверь, повозился в бумагах на ресепшене и только потом пригласил девушек внутрь. В небольшом зале в углу стоял столик, за который мужчина сразу же прошел, в центре на полу лежал круглый ковер с кисточками, по правую и левую сторону были закрыты деревянные двери, ведущие в другие комнаты. Тускло горел свет, который становился ярче с помощью специального переключателя, но на столе мужчины работало два больших настольных светильника.
