– Ну, хотя бы отхлебнуть чуток из фляжки я имею право?! У меня с собой имеется…
– Даже и не вздумай! В клинике – сухой закон.
– Я с ума сейчас сойду! – Сорвавшись со скамейки, я заметался по аллее, обдираясь о колючки этих проклятых кактусов.
Михаэль на ходу поймал моё запястье и железной хваткой притянул к себе.
– Пойми ты, за тобой следят! Не успеешь ахнуть, как окажешься в смирительной рубашке.
Я вернулся на скамейку, рукавом вытер холодный пот со лба. На всякий случай отодвинулся от Михаэля. Признаюсь, я сейчас его боялся. Придя в себя, вновь затряс приятеля.
– Но почему ты выбрал именно Москву, а не сделал это в Хайфе?! В конце концов, твой прах развеяли бы не над Москвой – рекой, а над Иорданом…
– Думал я об этом, – признался Михаэль. – Но в Израиле не практикуется кремация. Здесь хоронят в землю. А с кладбищенской землей – острая проблема. Вот покойников и селят в специальных нишах в кладбищенской стене. Я, конечно, понимаю раввинат – Израиль не резиновый. Но и раввины должны меня понять: лежать замурованным в каменном мешке, одному, без воздуха, в полной темноте… Я с детства темноты боюсь в закрытой комнате. Жива была бы мама, подтвердила.
– И что теперь прикажешь делать? – Спросил я у приятеля.
– Не знаю… – Горестно ответил Михаэль. – А тут еще тень Гоголя взялась меня преследовать. Гоняется за мной, цепляется холодными руками, и умаляет выслушать.
– Час от часу не легче… Ты и вправду сдвинулся умом. Не обижайся, но Служба безопасности была права, когда упекла тебя в психушку…
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
