– Вас там кормили? – по телевизору началась реклама, и Мария Васильевна ненадолго покинула свое обиталище.
– Нет, но на обед дают сорок минут, можно поесть в кафе или взять еду с собой.
– Сколько платить будут, не сказали?
Клава смутилась.
– Нормально вроде выйдет.
– Будем надеяться.
– Но ты же рада, что я работаю? – просительно спросила Клава.
– Конечно рада. Денег и так ни на что нет, еще тянуть тебя с ребенком. Ладно, кушай, я потом что-нибудь вкусненькое тебе на завтра приготовлю. Ты бы видела, в каких коробках школьники еду носят. Модно так, что ли. Бутерброды трехслойные, гамбургеры, соки в пакетиках. Будто их в школе не кормят.
Мария Васильевна еще бы пораспространялась про замечательные обеды школьников, но реклама как раз закончилась, и она поспешила к телевизору.
Клава налила себе чай.
Чтобы скоротать время, она раскрыла все ту же книжку про то, как все успевать и не свихнуться.
– И почему в школах не учат полезным вещам про время? – произнесла Клава, не замечая, что разговаривает вслух, и углубилась в чтение. В конце концов, по прочтении, ее ожидала совсем другая жизнь, простая и понятная. Ведь книги не могут врать.
Закончила она в полтретьего ночи, допивая седьмую чашку чая. Протирая слипающиеся глаза, Клава зашла в детскую и рухнула на диван, даже не раздеваясь.
– Только небо, только ветер, только радость впереди, – пробормотала она себе под нос. – Надейся и жди.
И уснула крепким сном полуночника.
***
Какая бы работа ни была, легкая, сложная, нелюбовь к ней появляется очень скоро. Если не в первое, то во второе утро, когда под глазами синеют круги после вчерашних впечатлений. Приходится вставать, чистить зубы, пить мерзкий растворимый кофе и просить у матери денег на проезд. Потому что вчера все потратила на одежду. А с каждым следующим днем кризис только усиливается, чувство новизны проходит и остается то, что остается – желание дожить до выходных.
И все-таки Клава решила не сдаваться.
Нехитрые советы коллег научили ее: во-первых, все время нужно улыбаться. Во-вторых, проявлять интерес к каждому покупателю. В-третьих, оставить все проблемы за дверями торгового зала. Последнее оказалось самым трудным. Стоило замереть у входа на склад, напротив Вики на кассе, как лицо само по себе принимало угрюмое выражение. Самым же удивительным, что почувствовала Клава, едва вышла на работу – тоску по ребенку.
Пока она сидела с дитем, ей казалось счастьем пробыть пару часов вне его внимания, теперь же этого внимания ей остро не хватало. Очень хотелось позвонить и узнать, как он там, но “все проблемы – вне работы", и контакты с близкими людьми тоже. Хотя Клава видела, как к Юле приходит ее высокий и нескладный жених, сует конфетки и быстро чмокает в губы, пока из начальства никто не видит. И чего она такая желчная, если у нее такой милый парень, думала Клава, невольно завидуя.
В перерыв ей выпало обедать с Людочкой, и в плане налаживания дружеских отношений обед обернулся полным провалом. Мария Васильевна приготовила Клаве еду с собой. Сделала домашний гамбургер с настоящей, а не картонной котлетой и зеленью, так, что от одного взгляда можно слюной захлебнуться. Нарезала банан и выложила с листьями салата помидорки черри. Людочка бросила взгляд на еду Клавы, как на тараканов.
Сама Людочка принесла в банке картофельное пюре, сосиски и здоровый, просто огромный пирожок с мясом. Вспомнив свои студенческие годы, Клава подумала, что тогда много чего отдала бы за такой обед. И кулинарное искусство мамы показалось ей скучным и невзрачным. Разве можно наесться помидорками? А гамбургер – это же просто перекус, а не настоящая еда.
