– Курочка всегда доставал тебя. Его самого доставали, вот он и нашел крайнюю, чтоб перетянуть внимание на тебя.
Клава помнила "Курочку". Прозвище ему дали за худые цыплячьи ножки. В седьмом классе он смешно бегал, подпрыгивая, в ребячьих шортах. Физрук, человек уставший от жизни и недалекий, покрикивал на него: “Чо бежишь как курица? Руки к телу прижми, не размахивай". К старшим классам внезапно вытянулся, отпустил волосы и ходил в грязных футболках. Курил за школой, как и все одноклассники, визгливо смеялся.
– Он безобидный был, но мерзкий, – Алина передернула плечами.
Безобидный, как же. Нет хуже изгоя, нашедшего кого-то, кого можно гнобить самому.
– Он за Борькой хвостом ходил, трепался всем, что лучшие кореша, – Алина не заметила, как перешла на язык средней школы. – Я говорила Борьке, что зря он с хмырем этим связался, но Борьке вообще было поровну. Он пацан добрый был, не знаю, как сейчас.
– Ничуть не изменился, – сказала Клава.
– Ага, а потом помнишь, как Борьку обвинили будто он деньги украл? Шум стоял на всю школу, родителей вызвали.
Клава потерла переносицу. Меньше всего ей хотелось вспоминать те дни. Из сумочки классной руководительницы пропали деньги, собранные на ремонт класса. Сумма небольшая, сдать успели всего пара человек, но Алина верно помнит, шум поднялся на всю школу. В кабинете находился только их класс, никто больше не заходил, так что круг подозреваемых оказался очень узок, всего тридцать человек.
– Я с самого начала знала, что это Курочка! Он всегда на крысу был похож, – Алина сделал большой глоток остывающего кофе. – Но он вывернулся так, что я даже не поняла, как так получилось, что все стрелки перевелись на Борьку! Помнишь, то ли у него деньги нашли, которые он на ремонт сдать не успел, то ли еще что-то было…
Было. Клава как наяву увидела красное, замершее лицо Вологдуева, когда классная выуживала из его рюкзака мятые купюры. Никого не волновало, что их не хватало, никто не хотел слушать сбивчивые объяснения подростка, очевидно же, что врет. Его поймали практически за руку.
– Было собрание, – сказала Клава.
– Да, еще какое, типа всем классом осуждаем и ай-яй-яй, – Алина фыркнула.
– Я все это помню, Алина, – Клава подняла на бывшую одноклассницу тяжелый взгляд, – Мы же вместе учились, я тоже там была. К чему этот разговор?
– Курочка потом сказал, что Борька не брал денег, и что деньги ему подбросили. Очень благородно с его стороны, – Алина снова фыркнула. Сильно же ее раздражал Курочка, что она бесится даже годы спустя. – И я, прости меня пожалуйста, в какой-то момент подумала, что он прав и что это на самом деле ты.
– Потому что никто не стал меня защищать, – сказала Клава.
Она помнила щемящее чувство бессилия, когда весь класс ополчился против нее. Ровно до того момента, когда оказалось, что Клава единственная, кто отсутствовал в классе в ту перемену. Она ушла вместе с классной руководительницей и все время была с ней, помогала отнести тетради в учительскую, а потом задержалась с ней и с мамой выпить чаю. Порой не так плохо, когда мама работает учителем.
– Но ты даже ничего не стала отрицать.
– Я стала, – Клава впервые улыбнулась. – Я врезала Курочке, и сказала, что знаю, что деньги взял он и…
– И сказала, что хрен он, а не Борькин друг и все поняли, что вор на самом деле Курочка и подставил лучшего друга, а потом испугался и попытался обвинить тебя. Борька расчувствовался, честно, – у Алины заблестели глаза от воспоминаний.
