– Ты только не глупи, – начала испуганно, – не делай необдуманных шагов. Ты за Павлом как за стеной. Никому не позволит обидеть. Любит он тебя, и ты его. Я же вижу… Нам с тобой повезло. Твой отец также на меня смотрел, пока не развелись.
– Он и сейчас смотрит, – улыбнулась я, не желая обсуждать свои проблемы. – Только уступать никто не хочет.
Она отмахнулась:
– Смотрит, как же, – пофыркала, но после тоже заулыбалась. Хитрит маман. Молодец. Учиться никогда не поздно.
– К папе собираешься? – в духе Пашки спросила я в лоб и весело подмигнула. Этому тоже от мужа научилась.
– Собираюсь, – засмущалась она и спрятала лицо за чашкой.
Мы ещё поболтали, а через полчаса я отчалила. Мама, как только узнала, что еду к отцу, на прощание шепнула:
– Ты ему скажи, что у меня свидание. Пусть потревожится.
Раз велено, будет сделано.
К папе я приехала с набором продуктов. Он у нас обладатель неимоверной тяги к выходу из супермаркетов спустя десять минут после захода. Да, вот такая причуда. Встретил он меня в майке и тренировочных штанах, запыхавшийся. С недавнего времени взялся за физическую форму. Это он так во второй раз покоряет маму, но никому не сознаётся.
В общем, семья у нас своеобразная.
О настоящей цели своего визита я заговорила практически с порога.
– Опять ты… – нахмурился папа.
– Опять, – замямлила я.
– Сколько можно?
– Сколько нужно.
Тут тоже стоит пояснить.
Папе я могу свободно жаловаться на мужа. Он один из тех, кому слухи были известны давно. Но со мной он не делился, потому что свято верил и до сих пор верит, что это всего лишь слухи. Я на него не злюсь. Он говорит, народ любит фантазировать. А ещё твердит о своей чуйке на людей. Ему достаточно пяти минут, чтобы понять наш ли это человек.
Паша, по его мнению, точно наш. Мне бы его чуйку.
– Ладно, рассказывай, что там опять, – попросил папа, усаживаясь за стол в кухне. Я вздохнула, не торопясь делиться тонкостями. Всё-таки подвал – уже не слухи и мужик там настоящий. – Поля, колись, не держи в себе. Ты знаешь, я ко всему готов. Слушаю!
Но я всё равно оттягивала время. Помешивала чай в кружке, наблюдала через окно за ребятами во дворе и думала, думала… А потом поняла, что ничего умнее не надумаю, одной мне не справиться. Перевела взгляд на папу и взяла его за руку.
Услышав о подвале, он нахмурился. От моего общения с пленником тоже в восторг не пришёл. О ключах я побаивалась говорить, но в итоге даже продемонстрировала, достав их из сумки. После чего спросила тихо, словно нас могут услышать:
– Что делать, пап?
Обычно он отвечал сразу, а тут притих. Должно быть, предполагал моё несогласие с его позицией.
– Полина, тебе бы не лезть. Павел разберётся.
И оказался прав.
– Что значит «разберётся»? – подскочила я. – Как интересно разберётся?
– Как задумал, так и разберётся.
Я почему-то представила в буквальном смысле, как он разбирает того несчастного мужика.
– Нет, так не пойдёт. Что за слова, папа… Нет! А если он наворотит такого, что потом… Потом много чего, – не нашлась я в продолжении. – Ему бы заканчивать с криминалом, а не разбираться! И рассказать мне всё.
– Опять ты, – махнул отец на меня. – Не такой он человек, врут люди. Веришь бате? Разве желаю плохого?
– Не желаешь. Только у нас на турнике висят цепь и мужик.
– Значит так надо. Есть причина.
– Очень интересно, – начала я закипать. – Хороша причина. Если он из-за денег за такое взялся, я сама его запру! А вообще, почему ты его защищаешь? Он человека в подвале держит. Это ненормально!
