Кимберли медленно поворачивается к малышке, по ее щекам уже градом катятся слёзы, которые она игнорирует. Ким делает шаг и опускается перед ней на корточки. Короткий ремешок ее сумки сползает аж до локтя, но она не обращает на это внимания.
— Оливия, — она спокойно растягивает губы, но видно, что улыбка эта полна горечи и печали. Ее голос, вздрогнувший и вдруг упавший, режет напополам мое сердце. Из ее горла вырывается всхлип, Кимберли качает головой, берет над собой контроль и снова улыбается, продолжая надрывным голосом: — Девочка моя, я хочу, чтобы ты знала. Я никогда не хотела бросать тебя. Мой папа… Мой папа всё сделал так, чтобы мы с Кейном расстались. Я всегда тебя очень сильно любила и до сих пор люблю.
Ее слова несут за собой тягучую пустоту тишины.
— Даже больше, чем Кейна? — спрашивает наивно ребенок.
— Даже больше, чем Кейна, — губы Ким трогает самая нежная улыбка, какую я когда-либо видел. — Обнимешь меня?
Оливия внимательно смотрит на нее из-под припущенных век. Наверное, она думает, что-то решает в своей маленькой голове, но затем она не выдерживает и бросается к Ким на шею, обхватывая маленькими ладошками ее волосы. Я вижу, как по лицу Ким прошлась гримаска облегчения, как она отчаянно прижимает к себе малышку и прикрывает глаза, несмотря на слёзы, что продолжают градом катиться по ее щеках. Когда их руки разъединяются, Кимберли уже держит в руках белого пушистого зайчика. Она улыбается сквозь слёзы.
— Это тебе, моя девочка. Я надеюсь, что когда-нибудь ты простишь меня.
Кимберли наклоняется и целует ее в лобик, осторожно убрав перед этим волосы. Она вытирает ладонью щеки, сделав глубокий вдох, встаёт и оборачивается ко мне. Наши глаза встречаются и я чувствую вставший ком в горле, когда понимаю, что пришел мой черед. И я не понимаю, откуда оно?.. Это незнакомое чувство схоже с ощущением, будто на месте сердца у меня крутится железное веретено с металлическими шипами и пиками, которое при каждом вздохе рвёт на части мои внутренности. «Нет», — шепчу я одними губами. Ким медленно подходит ко мне. На ее лице всё та же полная горечи улыбка. По щекам уже текут новые беззвучные слёзы.
— Ты спрашивал, что это за мужчина, которого ты видел со мной, — от звука ее севшего гортанного голоса мое сердце уже в который раз за сегодня замирает. — Это Том. Том Брукс. Мой оператор, мы вместе работаем уже год. Между нами ничего нет, хотя могло быть. Они… Многие мужчины предлагали мне отношения, но ничего не вышло. Потому что после тебя я так и не смогла, — в конце ее голос всё-таки срывается, из-за чего Ким прикусывает губу, чтобы унять её дрожь. У меня леденеет дыхание.
— …Потому что я не забыла тебя. Даже зная, что ты предал меня… Боже, — из ее груди вырывается надрывной всхлип, она задирает голову вверх и зажимает рот ладошкой, ей трудно продолжать говорить. Сделав пару глубоких вдохов, она берет себя в руки и снова смотрит на меня. — Всего слишком много и я не могу… Это слишком больно. Мне больно даже просто смотреть на тебя. Я пыталась… Я правда думала, что справлюсь, но это выше меня, прости, — Кимберли делает шаг ко мне и вкладывает что-то в мои ладони. Я чувствую обжигающее тепло ее пальцев, но так же быстро оно пропадает. — Я хочу, чтобы мы оба запомнили всё только самое хорошее. Будь счастлив, Кейн Тернер.
Она дарит мне последнюю сжигающую душу улыбку и поворачивается, стуча каблуками по полу. Я медленно опускаю голову и заторможенно шевелю пальцами, я смотрю на самодельное сердце, вырезанное из дерева, которое я дарил ей пять лет назад… Она сохранила его. Вот он, тот самый знак.
