Вопросов не было.
***
В темноте, стараясь казаться как можно незаметней, скрывался зверек. Его круглые блестящие глаза бегали туда-сюда, как на шарнирах, выискивая на ночных улочках Механиксвилля новых жертв. Синяя маска плотно облегала его довольно плоскую мордочку. В темно-коричневой лапке поблескивал маленький нож.
Дункан встал на мусорный бак с крышкой и оглядел улочку. Никого… Хотя нет, вон идет девочка. Волк? Лиса? Нет, волк. Волчица. Совсем маленькая. И как будто белая. Или это от луны?
Он пригнулся пониже, готовясь к прыжку, и прыгнул на нее со спины. Она вскрикнула. Дункан приложил к ее горлу нож и прошипел как можно более угрожающе ей на ухо:
– Кошелек или жизнь?
– Если жизнь твоя, то возьму ее с удовольствием, – оскалила зубки та и неожиданно перекинула его через голову. Удар – и нож вылетел из его лап. Маску сорвало с его морды, как порывом ветра. Волчонок ловко заломила ему лапы за спину и даже надела звенящие налапники, так что перспектива сбежать ему уже не светила.
– Куница?! – скорее раздосадованно, чем удивленно воскликнула она, кривя мордочку. – Всего лишь куница? А я-то ожидала… Ух, и облезлый ты.
– Про блох слыхала? – огрызнулся Дункан, потирая ушибленные места, насколько это возможно сделать сцепленными за спиной лапами.
– Слыхала, – усмехнулась та, и Дункан, наконец, заметил у нее мордочке маску. – А это ты, что, ради них на такие опасные авантюры идешь?
– В полицию сдашь? – как-то вяло поинтересовался Дункан.
– А хочешь? – весело полюбопытствовала она.
Несостоявшийся воришка непонимающе моргнул, и маленькая волчица засмеялась.
– Ну, в какую тебе полицию? Ты, вон, мелкий совсем… Тебе сколько? Десять?
– Тринадцать, – обиделся Дункан. – А сама-то…
– Ну, вот! Я ж говорила. Всего на год меня старше, а ума вдвое меньше… И столько шуму из-за куцехвостой кунички, я не могу!..
– И вовсе я не куцехвостый! – буркнул Дункан, глядя, как незнакомка заливается смехом.
– Нет, куцехвостый, куцехвостый! Куцехвостик! – хохотала она.
– Неправда! У меня хвост пушистый… Только хвост и пушистый, – совсем сник он.
– Ты зачем такой шум в городе поднял? – уже серьезно спросила маленькая волчица, утирая слезы смеха. – Тебя даже в кабаках обсуждают…
– Кто?
– Зайцы!
– Кто-о-о?
– Да неважно… Дуралей! Мама не учила, что нельзя с острым играть?
– А сама-то…
– А моя мама… – начала бодро она и тут же повторила тише: – А моя мама… умерла. Но она хотела, чтоб я была настоящей леди. Языки знала. На фортепиано играла. Пела…
– И ты стала? – почему-то спросил Дункан.
– На фортепиано я играю. И я как бы леди, но как бы нет.
– Почему – нет?
– А вот много ты видел леди, которые по ночному городу таскаются с оружием и в маске?!
Дункан подумал немножко и сказал честно:
– Я вообще леди никогда не встречал.
Она коготком открыла налапники.
– Умеешь ты подлизаться… Ладно, беги.
Дункан потер лапки, но не спешил даже вставать.
– Ты не арестуешь меня? Не отдашь в лапы закона? Не…
– Ты всегда такой нудный? – досадливо поморщилась волчонок, усаживаясь прямо на землю с ним рядом. – Думаешь, я с этим законом дружу? Думаешь, мне охота подставлять своих?
– Своих? – повторил куница. – Кого?
– Я расскажу, если ты расскажешь о себе, – загадочно зашептала она, пододвигаясь ближе, так что ее губы касались его клочковатого меха. – И поклянешься, что все, о чем ты узнаешь сегодня ночью, останется между нами.
Дункан радостно закивал, подставляя круглое кремового цвета ушко.
